Шрифт:
— Есть... Жена, двое ребятишек... Митенька и Танечка.
— Мне всегда казалось, что вы закоренелый холостяк, — сказала Наташа.
— По некоторым обстоятельствам вынужден был не афишировать свое семейное положение, — на ходу придумал Ковров.
— Тогда вы — настоящий артист, Сергей Антонович. У вас все ухватки были холостяцкие...
— Внешность обманчива, баронесса, — сказал Ковров.
— Не нужно называть меня баронессой. Меня зовут Наталья Алексеевна Загурская.
— Как прикажете, — нисколько не удивившись, сказал Ковров. — Где остановились?
— Мансарду сняли неподалеку от кирхи... Милости просим вечером к нам. Расскажем свежие петербургские новости, — пригласил Загурский.
— Жене нездоровится... Она вечером не выходит из дома...
— Покажите вашу жену Платону Алексеевичу, — предложила Наташа. — На сегодня в Петербурге нет врача лучше.
— Наталья Алексеевна, — укоризненно покачал головой Загурский. — Это большое преувеличение... Но кое-что я в своем деле умею и готов осмотреть вашу жену.
— Спасибо, я поговорю с ней. Видите ли, у нее расстроены нервы, и она неохотно знакомится с новыми людьми.
Наташа поднялась со скамьи, зябко поежилась. Загурский набросил ей на плечи шерстяную шаль.
— Мы пойдем, с вашего позволения, — сказал Платон Алексеевич.
— Хотите, провожу вас по праву старожила? — предложил Ковров.
— Будем очень признательны, — улыбнулся Загурский.
Они пошли по дороге к деревне. Дорога была пробита по краю пропасти; слева возвышалась скала, справа — глубокое ущелье.
— Как коротаете вечера? — спросил Загурский.
— У нас с женой свободного времени не остается... Детей надобно готовить в гимназию. Жена занимается языками, мне на старости лет пришлось вспоминать математику... Читаем вслух вечерами... Иной раз в дурачка перекинемся... Вот и все наши развлечения.
— В вист играете? — спросил Коврова Загурский.
— Сергей Антонович, насколько я помню, играет во все карточные игры, — сказала Наташа. — И, как правило, весьма успешно...
— Это — пока мне в любви не везло... Теперь за стол боюсь садиться...
— И все ж... может быть, составим партию? По маленькой... — предложил Загурский.
— Ну, что ж... По пятачку можно и побаловаться, — согласился Ковров.
— Так мы ждем вас нынче вечером, — обрадовался Загурский.
Ковров не ответил ничего определенного. На околице они простились и разошлись в разные стороны.
Дом Загурских. Швейцария.
Загурские снимали просторную мансарду, разделенную дощатой перегородкой на две равные половины. В одной разместилась Наташа, другую занял Загурский.
Столовались они у хозяев в большой комнате на первом этаже. Комната была с камином и огромным дубовым столом посредине, окруженным массивными стульями. Сами хозяева летом жили во флигеле, поэтому за ужином Загурский и Наташа были одни. Хозяйка, немолодая, но еще крепкая и миловидная женщина, не понимавшая ни слова по-русски, поставила еду и ушла.
Пища была простой, вкусной и здоровой. Сегодня на ужин им подали вареные овощи, запеченную свиную ногу и темное домашнее пиво.
— Видите, как хорошо, — сказал Загурский, — у вас здесь оказались знакомые...
— Вы заметили женщину, очень красивую? Мы ее встретили, когда шли на водопад, — спросила Наташа.
— Не припоминаю...
— Она еще резко повернула назад, когда увидела нас. Как будто испугалась...
— А-а-а... — вспомнил Загурский. — Я не успел ее разглядеть.
— Думаю, это и есть жена Коврова...
— Почему вы так решили? — удивился Загурский.
— Не знаю... Мне показалось, что я ее где-то уже видела... Она русская... Я в этом уверена. А больше русских здесь нет... Положите мне еще мяса, — попросила Наташа, — мне все время хочется есть.
— Это прекрасно! — обрадовался Загурский. — Это значит, что вы выздоравливаете.
— Надо мне себя сдерживать, — улыбнулась Наташа.
— Зачем?
— Как бы мне не пришлось менять гардероб!