Шрифт:
— Поезжайте в Чечевины... Там сейчас красота, — предложил Николай. — Маша и Ваня вас очень любят...
— Я знаю... Но мне кажется, им теперь нужно остаться совсем одним, — возразила Долли.
Анна благодарно пожала Долли руку.
— Вы — умница... — сказала она.
— Именно поэтому вы решили ехать в Петербург? — спросила Долли.
— Нет... Возникли некоторые обстоятельства... У моей подруги убили мужа.
— Как — убили? — растерялась Долли. — За что?
— Это очень запутанная история... Вам будет неинтересно, — сказала Анна.
— Полиция нашла убийцу?
— Нет...
— Мы знаем, кто он, — сказал Николай.
— Надо заявить в полицию, — убежденно проговорила Долли.
— Не думаю, что это что-то даст... Свидетелей нет, у убийцы, скорее всего, есть алиби, — Николай как бы размышлял вслух.
— Но это несправедливо! Преступник должен понести наказание! — возмутилась Долли.
— Моя подруга и хочет восстановить справедливость, — сказала Анна.
— Что она может? — воскликнула Долли.
— Покарать преступника...
— Покарать?! Как? Она же женщина!
— Она сделает это, — убежденно сказала Анна. Долли нервно заходила по комнате.
— Даже если бы ей удалось — это был бы самосуд, — проговорила она.— Мы живем в девятнадцатом веке... Нами правят законы...
— Этот человек повинен и в смерти корнета, — сказал Николай. — На его совести — жизнь многих людей...
— Он чуть было не погубил Машу, — добавила Анна. — Мы не желаем ему смерти, мы хотим, чтобы он понес заслуженное наказание...
— Тогда восстановится порядок вещей, как говорит мой друг Ковров. Кстати, и ему в свое время пришлось пострадать из-за этого человека.
— Он, вероятно, очень опасен? — с тревогой спросила Долли.
— Он жалкий трус. Он все делает со страха, как загнанная в угол крыса...
— Будьте осторожны... С вами ничего не должно случиться...
— Со мной ничего и не случится... А вот ваше состояние мне не нравится... У вас совсем больной вид. Вы показывались доктору? — спросил Николай.
— Терпеть не могу докторов...
Принесли самовар. Долли занялась чаем. Николай помогал. Анна исподволь наблюдала за братом и Долли. Ей было очевидно, что они любят друг друга и очень боятся предстоящей разлуки.
— Анна! — торжественно сказал Николай. — Неделю назад я сделал Дарье Даниловне предложение.
— Что же вы молчали? — возмутилась Анна.
— Мы же еще не говорили с батюшкой Дарьи Даниловны... Он в Петербурге... Поэтому я и не сказал тебе.
Лицо Долли полыхало; она не заметила, что кипяток из самовара переливается через край чашки, обжигая ей руки. Анна, улыбнувшись, перекрыла краник.
— Я не спрашиваю, Долли, что вы ответили моему брату. Я уже давно все вижу. И очень счастлива за вас.
Она подошла и обняла Долли.
— Знаете, что? — загадочно улыбаясь, сказала Анна. — А не махнуть ли вам с нами в Петербург?
Долли растерянно переводила взгляд то на Анну, то на Николая.
— Во-первых, в Петербурге теперь ваш батюшка, можно будет все окончательно решить, — продолжала Анна, не давая Долли опомниться. — Во-вторых, меня, как и Николая, беспокоит состояние вашего здоровья. Покажем вас хорошим докторам. Ну так как?
— Я совершенно не готова к поездке, — растерянно сказала Долли.
— Что вам готовить? — настаивала Анна. — До отъезда еще целых три часа...
— Дарья Даниловна! Моей сестре пришла в голову отличная мысль, — присоединился к Анне Николай. — Поехали с нами...
— Я, право, не знаю... Нужно все обдумать...
— Что тут думать, — решительно сказала Анна, взяла Долли за руку и вытащила из-за стола. — Пойдемте собираться.
Дом Ковровых. Швейцария.
В комнатке, приспособленной под кабинет, Сергей Антонович Ковров занимался настоящим мужским делом: он чистил пистолеты. Особой надобности в этом не было — из пистолетов давно никто не стрелял, но заняться ему в этой швейцарской дыре было решительно нечем, и он придумал себе дело, чтобы как-нибудь убить время.
Без стука вошла Юлия Николаевна. Вид у нее был крайне встревоженный, она запыхалась, как после долгого бега.
— Там эта женщина! — сказала она.
— Какая женщина? Успокойся, милая, — ласково сказал Ковров.