– Угроза от наследника Дома - повод серьезно задуматься - Деррес пожимает плечами.
– И обратиться к Старшему. Мистер Форберг, почему вы не сделали этого немедля?

Две пары глаз сосредотачиваются на мне, до того успешно изображавшем собой мебель в этом фантасмагорическом спектакле.

– Да не хотел я ничего говорить, - сообщаю я досадливо и глуповато.
– Иллуми расстраивать и... не из-за чего. Я был уверен, что Лерой сам остынет.

Иллуми разводит руками.
– Вот видите. У Эрика не было оснований идти на крайности, тем более, покушаться на жизнь моего сына. Это, по меньшей мере, глупо.

Адвокат пожимает плечами - Если я стану строить защиту на том, что ваш Младший не способен совершить глупости, мы с вами проиграем дело. Его соотечественники не славятся среди нас особым здравомыслием и взвешенностью поступков.

– Что-то я не припомню в своде законов автоматического объявления всех барраярцев невменяемыми маньяками, - язвит Иллуми.
– Неужели заключенный брак и трехмесячная успешная адаптация к Цетаганде не значат ничего?

– И окружающие согласятся с тем, что он... удачно адаптирован?
– уточняет адвокат осторожно.

– Включая моего покровителя, - победно усмехается Иллуми. Похоже, тот визит к его патрону пошел на пользу.
– Милорд Нару беседовал с Эриком и остался более чем доволен его успехами. За исключением Лероя, никто из моей семьи не был настроен против барраярца. Эрик нашел общий язык с несколькими из моих друзей. Я не вижу поводов объявлять его дикарем, не способным мыслить и держать себя в руках.

– Это хороший довод, - адвокат кивает и держит паузу, явно колеблясь, прежде чем задать еще один вопрос: - У вас в благополучии мистера Форберга личная заинтересованность, лорд Иллуми?

Наблюдательный стряпчий наверняка ухватил цепким взглядом то, что я расположился в личных комнатах Старшего и одет в домашнее. Но обученный окольным выражениям язык профессионального юриста явно не может выговорить сакраментальную фразу про общую подушку.

Иллуми поводит плечами и признается просто:

– Да. Но дело не только в наших отношениях. Близок мне Эрик или нет, он член моей семьи и заслуживает всей моей опеки и заботы.

– Ну что же, - адвокат, кивнув, щелкает органайзером.
– Я узнал все, что хотел, и даже немного сверх того. Если милорду будет угодно отдать мне какие-то распоряжения, я к его услугам.

Иллуми сосредотачивается и начинает методично перечислять, загибая пальцы.

– Тогда так. Мне нужен человек, способный заново провести расследование и разыскать недостающую информацию. Дополнительный осмотр места происшествия, полный список гостей. Официальный запрос на повторную экспертизу и ее результаты.

Трет лицо, припоминая.

– Относительно залога - что же, это смешно, но давайте его заплатим и обеспечим Эрику домашнее заключение. Помимо того... Нужен запрос на отстранение следователя и замену его другим, более вменяемым и беспристрастным. Моих показаний относительно угроз подследственному будет достаточно, я полагаю. Документы и законодательные акты относительно статуса Эрика я оставляю на ваше усмотрение. Если есть хоть какой-то шанс затянуть дело - давайте его затянем, пока ситуация не прояснится хоть немного. В деньгах я вас не ограничиваю. Пожалуй, все.

Адвокат фиксирует все по пунктам и, наконец, откланивается.

Мы остаемся в гостиной - я, с ощущением разыгрываемого прямо здесь театра абсурда, и Иллуми, опустошенный вспышкой активности. Впрочем, я-то почти все время молчал, это он развил такую бурную деятельность, что даже после кофе я чувствую себя на его фоне отупевшим от недосыпа идиотом. Зеваю - от нервов или сонливости, сам понять не могу.

– Вот когда все это закончится, я лягу и буду спать неделю, - обещает Иллуми, глядя на мой зевок и мужественно давя собственный.
– Но сегодня мне еще придется побегать.

Он машинально глядит на комм - но нет, новых сообщений от врачей там не находится. Вздыхает.

– Пойдем, полежим.

В спальне холодно. Остается только прижаться друг к другу посильнее. И так и лежать, обхватив друг друга руками и ногами, в иллюзии тепла и надежности. Иллуми улыбается в ответ на мои утешения, но держит меня так, словно какие-то гипотетические злодеи должны ворваться прямо в спальню и вытащить меня из постели.

За десять лет войны я так превосходно научился терять все, чем дорожу: уверенность в завтрашнем дне, друзей, обжитое место, жизнь... Когда я успел утратить это полезное бесчувствие?

В атмосфере жалости и страха тяжко. И утешающее прикосновение губ так хочется хоть на мгновение превратить в горячее и настоящее, привычное, сладкое...

Тут Иллуми отстраняется.

– Прости, - говорит он покаянно.

– За что?
– в первую секунду только сердито шиплю, прижавшись покрепче и запустив пальцы в расплетенные волосы.

Тут до меня доходит: за отсутствие интереса. Ему не до любовных игр сейчас.

– Ох. Я дурак. Ну конечно, не буду.
– Разжимаю руки и пытаюсь отодвинуться на допустимое приличием расстояние,