«Загнанные в угол Симингтоном»

«Обратно в Бостон к Рождеству — Кеннеди».

Обратно в Бостон к Рождеству? Что-то не похоже, чтобы Мэрилин — убежденная демократка — была сильно уверена, что Джон Ф. Кеннеди сможет победить на выборах. Она была хорошо начитанна и знала достаточно, чтобы иметь собственное мнение по многим вопросам, к тому же она умела отстаивать свою позицию в любой политической беседе. Когда они узнали друг друга поближе, Мэрилин и Пат начали вести длительные споры о гражданских правах — предмет, который Мэрилин обсуждала страстно и с большим энтузиазмом. Она сочувствовала рабочим и начала осознавать, что Пат и ее семья разделяют ее идеалы. Когда подруги обсуждали газетные репортажи о мировых событиях, Мэрилин всегда стояла на той точке зрения, что важные события, плохо отражающиеся на имидже страны, — такие, как беспорядки, характерные для любого города, — не получают достаточного освещения в прессе. «Иногда я думаю, что средства массовой информации принадлежат правительству, — говорила она Пат в присутствии некоторых друзей. — Я не доверяю ничему, что вижу сегодня в прессе». Пат, безусловно, не стыдилась вводить Мэрилин Монро в свой круг, потому что она видела в ней настоящую женщину. Особенно Пат любила встречи с Мэрилин, когда ее братья и сестры были рядом, потому что она знала: у Мэрилин никогда не было настоящей семьи. Она всегда получала огромное удовольствие от возможности поделиться с подругой своими близкими.

Как хорошо известно, Кеннеди были крепкой и дружной семьей, в которой все стеной стояли друг за друга. Казалось, что, когда они не управляли страной, они весело проводили время у Питера и Пат. Однажды один писатель сказал, что «проблема Кеннеди была в том, что у них не было никаких проблем». Конечно, мы знаем из истории, что все было не совсем так, но в 1961 году окружающий мир был уверен, что дело обстоит именно так. «Теперь ты тоже Кеннеди», — коротко сказала Пат Мэрилин, после того как представила ее. Пат не разбрасывалась словами. Например, когда объявили, что ДФК выиграл выдвижение от демократической партии, все Кеннеди пошли, чтобы присоединиться к нему на сцене Конгресса в Лос-Анджелесе в Колизее. Когда Питер Лоуфорд шагнул с остальными, его жена, Пат, остановила его. «Ты ведь не Кеннеди, — сказала она ему, — так что думаю, это будет неправильно». Джон Кеннеди случайно услышал это и остановил сестру. «Он женат на тебе, и это делает его Кеннеди. Разве ты так не думаешь?» — спросил он. Она пожала плечами. «Кроме того, он кинозвезда и выглядит шикарно, — добавил он, подмигнув Питеру. — Так что он определенно может нам пригодиться». Бедняга Питер, ведь он даже сдал тест на гражданство только для того, чтобы стать американцем и иметь возможность отдать свой голос за ДФК! Если уж Пат не считала его — своего мужа — Кеннеди, она, должно быть, действительно любила Мэрилин, если наградила ее подобным званием. Конечно, Мэрилин любила бывать рядом с Кеннеди — счастливый смех, напряженное соперничество, захватывающая интрига во всем, что они делали... много детей, больше, чем она могла сосчитать, и еще больше собак. У Лоуфордов всегда водилось не меньше полудюжины собак, они носились вокруг дома, гонялись друг за дружкой и облаивали каждого, кто играл в тачбол на пляже. Поскольку у Пат была сильнейшая аллергия на животных, она старалась держаться в стороне. Питер по большей части и вовсе не замечал их. С его точки зрения, они были лишь частью окружающего его благородного пейзажа. Но Мэрилин привязалась к собакам, и каждый раз, оказываясь поблизости, она всегда следила за тем, чтобы они были вымыты и хорошо накормлены. «А что, ведь они как дети», — бывало, говорила она Пат. «Да неужели? — язвила Пат. — Дети не гадят на мои белые ковры, не так ли?»

В то время вечеринки у Пат и Питера в доме на 625 Палисейдс Бич-Роуд, в Малибу (сегодня шоссе Пасифик-Коаст) славились на всю округу. Дом, построенный Луи Б. Майером в 1926 году, был практически местной достопримечательностью — это была огромная постройка из мрамора и гипса в стиле испанского средневековья. Дом был возведен на 30-футовых сваях, чтобы здание не смыло приливной волной, — ничего подобного в Санта-Монике никогда не было. Стены дома были футовой толщины, чтобы и летом дом надежно сохранял прохладу. Пожалуй, главным его украшением была большая полукруглая гостиная с окнами, выходящими на океан, и балконами из кованого чугуна, куда выходили французские окна. В доме было тринадцать ванных комнат из оникса и мрамора, но всего лишь четыре спальни. Конечно же, при доме был стандартный 50-фу-товый бассейн, всегда теплый и сверкающий. В дом было легко попасть с улицы — ни ворот, ни обеспечивающей безопасность подъездной дорожки — дом находился сразу за шоссе.

Позади главного дома располагался пляж Сорренто-Бич, известный своими волейбольными соревнованиями. Приливные волны утром и вечером оставляли на берегу коричневые водоросли. Дети Лоуфордов частенько притаскивали эти слизистые растения домой, а потом играли с ними прямо в своих спальнях, к брезгливому неудовольствию Пат. По одну сторону от дома Лоуфордов жил актер Джеффри Хантер со своей семьей. С другой стороны был пустырь — некогда там стоял дом, но теперь остались лишь развалины. Пат в шутку говорила Мэрилин, что приказала разрушить дом до последнего черепка, когда узнала, что его купили республиканцы. Мэрилин была уверена, что Пат шутит.

Мэтью Фокс дружил с сыном Джеффри Хантера. В 1961 году им было по восемь лет.

«Какие там были приемы! Ты никогда не видел ничего подобного, смертный, — вспоминает Мэтью Фокс. — У Кеннеди был стиль. Я имею в виду, это были люди, которые умели, так сказать, закатить прием. Иногда по вечерам они устраивали пикники, которые я обожал. Если я оставался ночевать в гостях у Стила, я всегда колобродил на следующий день по всей округе, чтобы сунуть свой нос, куда только можно. Однажды я увидел Энджи Дикинсон: она загорала на солнце в бикини настолько откровенном, что, по-моему, тогда я впервые почувствовал эрекцию. Я частенько наблюдал, как Пат гоняет в футбол со своим братом, президентом Кеннеди. Бобби был там. Тедди. Джуди Гарленд тоже бывала там и танцевала твист прямо на песке, босоногая и чудовищно пьяная. Там бывали Фрэнк Синатра с Дином Мартином и Сэмми Дэвис с Питером — они прогуливались по пляжу, непрерывно дымя, и бросали окурки в океан, как бы говоря: «Наплевать на матушку-природу. Для нас весь мир — это всего лишь наша пепельница».

И Мэрилин. Кажется, начиная с 1961 года она часто гостила там. Помню, я просто смотрел с почтительного расстояния на эту копну светлых волос, хотя страстно желал рассмотреть ее поближе».

Фокс вспоминает о Мэрилин как о «самой прекрасной женщине, нет, богине, которую он когда-либо видел», когда она стояла на пляже, прикрывая глаза от брызг и песчинок. Он вспоминает, как она гуляла по горячему песку с собаками Пат и как она останавливалась, чтобы полюбоваться глубоким синим океаном в белых барашках. Иногда она бросала мяч в воду и взвизгивала от восторга, когда одна из собак бросалась за ним в воду и приносила обратно.

«Однажды я вышел на пляж с моим маленьким фотоаппаратом и попросил позволения сфотографировать ее, — продолжает Мэтью Фокс. — Она сказала: «Ой, нет. Не сегодня. Я не накрашена и даже не похожа на Мэрилин Монро. Приходи завтра, и я буду готова для съемки». На следующий день я снова пришел со своим фотоаппаратом. Она была накрашена, как если бы она готовилась к съемкам в кино: густо намазанная тушь, красная губная помада, шикарные начесанные волосы — типичная Мэрилин Монро. Я воскликнул: «Вы только посмотрите на нее!!!», а она ответила: «Я сделала это только для тебя, Мэтью, так что давай начнем съемку, ладно?» И мы начали. Я нащелкал несколько кадров, а потом Пат сфотографировала нас с ней вдвоем. А потом, после всего этого, Мэрилин поцеловала меня в лоб и сказала: «Ты вернешься лет через двадцать, и мы будем хорошими друзьями, договорились?» Она подмигнула мне и вернулась в дом. И я подумал: «Бог мой, я влюблен в Мэрилин Монро». Даже тогда я знал, что мало кому в целом мире доводилось пережить подобное».

Мэрилин и Бобби

Одной из самых больших проблем, с которой пришлось столкнуться Пат Кеннеди Лоуфорд в начале шестидесятых, оказалась репутация Питера и ее собственная. Питер и его друзья по «Крысиной стае» (компания Фрэнка Синатры) так часто использовали ее дом для своих сексуальных утех, что некоторые остряки переименовали это место в «Гавань высокопоставленного Ануса». Джинн Мартин, близкая подруга Пат, вспоминала: «Я действительно не понимаю, о чем Питер думал. Как он мог поставить себя и Пат в такое положение? Это всегда было для меня загадкой. Он вроде не был беспечным человеком, но сотворить такое со своей женой...» Когда Пат услыхала это название, она пришла в ужас. Впрочем, что она могла с этим поделать? Ее брат Джек был президентом Соединенных Штатов, и если он, приезжая в город, хотел встречаться с девицами в ее доме, она чувствовала, что у нее нет иного выхода, кроме как позволить это. «Очевидно, Пат все знала, — говорил Джордж Джекобc. — Она просто смирилась. [Но] Пат, должно быть, очень злилась, что ДФК использовал ее дом в качестве борделя»1. Она верила, что единственное, что поможет ей сохранить благородный стиль своего дома, — это приемы на высшем уровне, которые она время от времени устраивала, когда Бобби и Этель приезжали в город. Похоже, никто не помнит, чтобы она устраивала такой же прием для ДФК и Джеки — дело в том, что, когда ДФК приезжал на Западное побережье, он предпочитал оставлять Джеки дома, чтобы она не стесняла его свободу. Последний раз Пат организовала такой прием 1 февраля 1962 года, и снова это был прием в честь Бобби и Этель. Они отправлялись в турне по 14 странам, и Лос-Анджелес был первой остановкой в этом путешествии.