— Дядя уже прояснил этот вопрос, — ответил Марк, — после похорон Джеймса Фостера родственники Евы забрали мальчика с собой в Польшу. Там он пробудет до конца летних каникул, а к началу учебного года вернется в Белдорф.

— Это хорошо.

— Пора ехать!, — громко объявил профессор, взял на руки спящую Еву и быстрым шагом пошел назад к машинам.

В лабораторном корпусе Мейсен Мэнора пришлось обустроить нечто вроде больничной палаты для миссис Фостер, которая все еще спала. Профессор подключил к ней приборы, взял кровь у нее из вены и ушел делать анализ. Марк привязал руки и ноги Евы ремнями к раме кровати.

— Зачем ты это делаешь?, — возмутилась Соня.

— На всякий случай, — неопределенно ответил молодой ученый.

— Я не согласна!, — упрямо заявила Соня и, схватив со столика ножницы, попыталась разрезать путы.

Марк, не церемонясь, отнял ножницы и отбросил их.

— Даже не думай делать этого!, — прикрикнул он на на упрямицу.

— Что же теперь будет?, — причитала вслух испуганная Соня. Она почти непрерывно плакала, а мы уже не утешали ее, сообразив, что девушка должна выплакаться и успокоиться сама.

Альфред Мейсен вернулся из лаборатории мрачный, как туча . Он едва слышно поговорил со своим племянником, после чего Марк подошел ко мне и тихо попросил:

— Милая, ты можешь выйти со мной в коридор?

Я выполнила его просьбу. Профессор, Дик, Эмили и Эллинор последовали за нами. Соня не захотела покидать комнату и осталась сидеть у изголовья Евы.

— Я не могу надолго оставлять дочь наедине с матерью, — сказал мой парень, — если верить показаниям приборов, Ева должна очнуться с минуты на минуту и боюсь, что находиться рядом с ней опасно. Поэтому надо быстро договориться кто и что будет делать.

— Я и Джереми можем остаться здесь в качестве охраны, — предложил Джек Слейтер.

— Мне нужно вернуться в Уэйкфилд, — сказала Эллинор, — доктор Бакли может хватиться меня и начать выяснять чем я занималась. Не хотелось бы говорить ему о том, что я была в Мейсен Мэноре.

И она быстро ушла, будто испарилась в воздухе.

Профессор недовольным тоном пробурчал что-то под нос. Из его неразборчивой тирады я поняла лишь слово «...проблема...».

Эми растерянно посмотрела на Дика и обратилась к Марку:

— Поручи нам какое-нибудь дело, не знаю, что именно — тебе виднее.

Дик согласно кивнул.

— В таком случае, ты, Дикки, проследи за безопасностью по всему периметру имения — решил Марк, — а ты, Эмили, отвези Соню домой и успокой ее, пожалуйста. Скажи ей, что завтра она сможет посетить свою маму. К тому времени мы придумаем правдоподобное объяснение происходящим событиям. А пока, Эми, убеди Соню в том, что рассказывать о состоянии Евы нельзя никому, ни одной живой душе! Это в ее же интересах.

Молодой ученый повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но в это самое мгновение из палаты, где находились спящая Ева и ее дочь раздался грохот, будто что-то упало и разбилось. Вслед за этим послышался крик Сони и чье-то громкое ворчание. Дверь толчком распахнулась, из палаты с визгом выскочила Соня. Она прижимала к себе окровавленную руку, из которой струйкой вытекала кровь. За девушкой гналась Ева и выглядела она, как живой мертвец, как зомби.

В одно мгновение Марк оказался рядом с чудовищем, в которое превратилась миссис Фостер, и молниеносно заломил ей руки за спину. Зомби-Ева сопротивлялась и ворчала немыслимым голосом невнятные слова. Ей удалось высвободить одну руку и Дик бросился Марку на помощь. Зомби клацала зубами, открывая ставший черным рот. Как только Дик приблизился, она толкнула его свободной рукой — парень отлетел к противоположной стене и упал. Тут же Дикки быстро поднялся на ноги и снова ринулся на помощь, но Марк прокричал:

— Не подходи, я справлюсь! Она может укусить тебя, не приближайся!

Но Дик упрямо пошел к ним, говоря:

— Но ты-то не боишься, почему же я должен струсить?

Марк удвоил усилия и повалил зомби на пол. Профессор успел взять мощные наручники и защелкнул руки Евы за спиной, опустившись на колени. Джек Слейтер передал ему рулон широкой липкой ленты и Альфред Мейсен ловко заклеил ею рот зомби-женщины, после чего легко поднял ее и отнес обратно в палату. Там он с помощью своего племянника зафиксировал пациентку на кровати, пристегнув не ремнями, а наручниками ее руки и ноги к надежной стальной раме. Напоследок, профессор ловким движением сорвал липкую ленту со рта прикованной женщины и она попыталась цапнуть зубами его за руку, но ученый оказался быстрее. Та, что раньше была красавицей Евой Фостер, сейчас представляла собой жуткое и мерзкое существо.

Я подумала, что теперь профессор исцелится от своей страсти. Редкая любовь может выдержать такое испытание. Страшно было смотреть на Еву, объект романтических чувств Альфреда Мейсена — кожа бледная, синюшная, кое-где по телу расплылись серые и багрово-желтые синяки, были они и вокруг глаз, которые выглядели мутными, неживыми. Прекрасные в недавнем прошлом волосы представляли собой слипшиеся, тусклые космы. Зубы стали серыми, рот внутри почернел. От нее исходил тошнотворный запах, который усиливался, если Ева-зомби впадала в бешенство, рычала и трясла кровать.