Итак, я остановился в деревне, что расположена как раз у подножия замка Кулешть, и поселился в маленьком деревянном доме. Его хозяин — старик, проживший всю жизнь в той местности, предоставил мне комнату. От него я услышал множество других легенд о вампирах, но в них не было ни слова о князе Дракуле, а вот о Рыцаре Милоше говорилось в каждой из них. Да, о Рыцаре Милоше и о Болотной Деве.

Утром старик повел меня в замок. Там работал его родственник, он-то и проводил нас в одну из комнат квадратной башни, где давным-давно, по преданию, жил бывший начальник стражи, ставший ныне грозой всей округи. На стене висел большой портрет, изображавший Милоша. Он приковывал к себе внимание. Во-первых, рыцарь и вправду оказался поразительно красивым и я в шутку подумал, что, вероятно, вампирами становятся только красивые люди. А, во-вторых, сам портрет был, на удивление, хорош, художник обладал недюжинным матерством — ему удалось запечатлеть на холсте не только внешность рыцаря, но даже отразить силу его характера. Кроме того, портрет словно жил. Глаза были так искусно написаны, что в них присутствовал живой блеск. Может быть поэтому суеверные крестьяне утверждали, что рыцарь-вампир выходит на охоту из своего портрета.

Самая любопытная деталь касалась автора изображения. Оно было создано после того, как Милош исчез из замка. Когда от рыцаря перестали поступать весточки, в Кулешть прибыла его невеста Илона. Она пыталась искать жениха, расспрашивала людей, а по утрам сидела, запершись, в комнате — создавала портрет своего любимого.

Я рассматривал это произведение с расстояния шести шагов. Старик, давший мне пристанище в деревне, усмехнулся и сказал:

— «Вы бы подошли поближе, господин барон, издалека не видно самого главного».

Я приблизился к портрету и лишь тогда понял, что имел в виду старик. Перед моими глазами оказалась самая искусная вышивка, которую только можно представить! Она была выполнена цветными шелковыми нитями на шелковой же канве и вставлена в богатую раму.

Уже с расстояния трех шагов появлялось ощущение, что портрет написан масляными красками — таковы были мастерство и талант невесты Милоша.

— «А дело было так», — увлеченно начал объяснять старик-поселянин, — «Илона приехала сюда весной 1477 года, после того, как несколько месяцев не получала вестей от Милоша, с которым была помолвлена. Невеста к тому времени осиротела и являлась богатой наследницей. Ее сопровождали старая няня и девушка-служанка. Весь замок тогда сбежался посмотреть на Илону, приходили также из окрестных деревень, чтобы взглянуть на красавицу-невесту пропавшего рыцаря, ведь о нем уже поползли слухи — говорили будто он ворует девушек и пьет их кровь. Но в то время еще не многие верили в это.

В народе сказывают, что невеста Милоша была прекрасна. Ее каштановые волосы отливали темным золотом, а в ясных глазах мог утонуть всякий, кто осмелился бы задержать на них нескромный взгляд. Губы Илоны были свежими и нежными, словно лепестки розовой лилии. Девушка имела веселый и кокетливый нрав. Она поселилась в замке, в комнате своего жениха, разместив няню и служанку в соседнем помещении.

Прежде всего прекрасная невеста Милоша расспросила обитателей Кулештя. Так она узнала, что сначала исчез кастелян замка по имени Фонсо. И тогда Милош, будучи начальником стражи, взялся за поиски каселяна вместе с двумя помощниками — солдатами гарнизона замка Кулешть. Они, мало того, что никого не нашли, так еще и сами бесследно пропали», — возмущенно заметил старик, — «правда, труп одного из солдат вскоре нашли в лесу. У него была разорвана шея и все решили, что он стал жертвой волка...».

— Я слушал местную версию легенды о Милоше — пока что она соответствовала рассказу Ласло-корчмаря. За исключением того, что в повествовании старика из Кулештя не упоминалось имя князя Дракулы, — заметил Марк.

— «... Потом Илона стала верхом на лошади объезжать ближние деревни», — продолжал старик-поселялин, — «она искала хоть какие-нибудь сведения о пропавшем женихе. Одна старуха-знахарка, что жила в деревне за холмом и собирала по лесам целебные травы, посоветовала ей поехать вдоль реки на болота, якобы там она видела кого-то похожего на пропавшего рыцаря. Илона, бесстрашная душа, так и сделала. И с той поры каждый день, как начинало вечереть, девушка приказывала оседлать коня и уезжала в сторону болот, а возвращалась глубокой ночью.

Такое поведение знатной молодой особы не находило ни понимания, ни одобрения в замке, но девушка щедро платила всем, кто помогал ей и люди помалкивали. Только старая няня плакала по ночам. А в утренние часы прекрасная Илона вышивала портрет жениха.

Прошло десять дней, потом еще десять дней и люди стали замечать, что девушка нездорова. Она похудела, глаза ее сверкали лихорадочным блеском, румянец пропал с нежных щек. Но чем больше худела и бледнела Илона, тем живее становился превосходный вышитый портрет Милоша, будто она всю душу и жизнь вкладывала в изображение любимого», — старик вздохнул, — «и в тот самый день, когда работа была закончена и портрет вставлен в раму, Илона впервые не поехала на болота — у нее уже не было сил.

Она рано ушла спать в свою комнату, однако служанка рассказывала потом, что ночью слышала из-за двери госпожи стоны и вздохи. Ей даже послышался мужской говор и она в панике постучала, чтобы узнать, что происходит. Но голос хозяйки, прозвучавший в ответ, был спокойным, хоть и слабым. Илона отослала служанку и сказала, что с ней все в порядке, она, якобы читает вслух...», — поселянин засмеялся и подмигнул, — «Как же! Читала она! В темноте!»

Старик помолчал и снова вздохнул:

— «А утром стали стучать к Илоне и звать ее, но она не откликнулась. Когда сломали дверь, то увидели, что девушка спокойно лежит на кровати, очень бледная. Кинулись к ней, а она уж не дышит и успела окоченеть. Ни синяков, ни ран на теле не обнаружили, кроме одной маленькой ранки с белыми краями на шее.

Тут уж многие заподозрили неладное, но никак не верилось, другие подумали, что Илона сама уколола шею булавкой, а потом долго промывала ранку — вот и стали края белыми...

Ничего не поделаешь, нарядили госпожу Илону в лучшее платье и положили ее в гроб. Старая няня и служанка стали готовиться в дорогу. Было решено вернуться в Венгрию и похоронить девушку в семейном склепе, рядом с ее родителями. Выехать собирались на следующий день ранним утром, но из-за непредвиденных помех тронулись в путь лишь после обеда.