Не успел молодой венгр подняться на ноги, как прямо на него скатился Григор и они оба окунулись в прохладную воду. Без труда преодолев мелкую речку, беглецы направились в близлежащую деревню.

— «Отвори, Ляна, это я!», — Григор стучал в дверь маленького дома. Довольно долго пришлось ждать, а потом в окне мелькнул огонек и дверь отворилась. На пороге стояла молодая женщина в широкой белой рубашке с масляным светильником в руке. Она была миловидна и трогательно терла глаза со сна.

— «Ишь ты!», — подумал Милош, — «Ловкий парень! Завел себе подругу поблизости».

У Ляны был муж, но прошло уже четыре года с того дня, когда османы угнали его в свою Туреччину и с тех пор она получила от него только одну весточку — год назад пришел к Ляне какой-то старик и передал, что муж ее жив и надеется к ней вернуться. Женщина ждала супруга, молилась за него, но иногда принимала у себя робкого Григора, чтобы получить хоть малую толику женского счастья. Солдат напоминал ей мужа.

— «Спрячь нас у себя в доме, Ляна, и помоги тайно купить двух лошадей», — попросил Григор.

Они поужинали ячменными лепешками с козьим сухим сыром и отправились спать. Милош лег тут же на лавке под крошечным окошком, а Григор пошел вместе с Ляной, не обращая внимания на ее мягкие протесты.

Рано утром Ляна ушла, но вскоре вернулась и велела им спрятаться в погребе:

— «Замковый гарнизон рыщет по всей округе, в деревне говорят, что из крепости пропало много людей, их теперь разыскивают, наверное, и вас в том числе», — объяснила женщина, открывая квадратную деревянную дверцу в полу комнаты. Впустив беглецов в погреб, Ляна накрыла вход в него рогожкой.

Милош и Григор оказались в полной темноте. Так они и сидели целый день, то дремали, то разговаривали. В середине дня какие-то люди вошли в дом, протопали, прогромыхали над головами затаившихся пленников погреба. Милош распознал голос своего заместителя — тот радостно командовал, и было слышно по тону, как ему нравится его новое начальственное положение. Бывший глава стражи, а теперь беглец и дезертир скрипнул зубами с досады, кляня вампира, сломавшего ему жизнь.

А Григор думал о другом:

— «Кастелян Фонсо стал слугой вампира, как же такое могло случиться?», — спросил он вслух, когда наверху все стихло.

— «А как со мной произошло то, что я, храбрый воин и рыцарь, прячусь в погребе, забыв честь и долг?!», — возмущенно ответил Милош, осознавший всю тяжесть последствий решения о бегстве, — «всему виной мерзкий кровопийца!», — выкрикнул он. А потом уже спокойнее продолжал:

— «Меня ведь трудно напугать, солдат, но Дракуле это удалось. И вот я — дезертир, сижу, как трус в земляной норе и теперь мне не светит ни карьера, ни слава, ни женитьба на любимой», — Милош горько вздохнул и надолго замолчал, обдумывая куда отправиться и как строить жизнь дальше. Григор не мешал ему размышлять и ждал, когда его новый господин сам заговорит. Видимо, Милош что-то придумал, потому что успокоился, вернул свою обычную твердость и уверенность. Он ответил на вопрос о Фонсо:

— «Видишь ли, Григор, кастелян давно знаком с князем. Около десяти лет назад Дракула был заточен в нашем замке по приказу венгерского короля. Он просидел здесь лет восемь, а Фонсо был ответственным за снабжение узника всем необходимым. Князь хоть и являлся заключенным, но отношение к нему было особым ввиду августейшего положения и знатного происхождения. Мне довелось несколько раз видеть князя при его жизни. Когда я поступил на службу в Кулешть, Дракула все еще был здесь пленником, но вскоре венгерский король освободил его для очередной войны с турками, потому что князь Дракула был великим военачальником. Он умел несколькими ночными атаками разгромить многотысячную турецкую армию. Как сумрачные стаи волков сражались мобильные, «летучие» отряды всадников, которые посылал в бой господарь Валахии. Он и сам храбро дрался, рубя мечом налево и направо. Говорили, что князь погиб во время боя, но не в бою, а от предательства».

— «Вы восхищаетесь им, мой командир?», — удивленно спросил Григор.

— «Восхищался, да, он ведь был великим воином. Но теперь, когда румынский господарь превратился в нежить-вампира, он вызывает во мне ледяной ужас».

Когда стемнело, Ляна выпустила беглецов из погреба. Протянув Григору сумку со съестными припасами в дорогу, она сказала:

— «Идите к опушке леса. Там вас будет ждать цыган, с которым я договорилась о двух лошадях. Заплатите ему и он их приведет», — Ляна обняла на прощание Григора и всплакнула, зная, что больше не увидит своего солдатика.

Лошади оказались крепкими — видимо, женщина уговорила цыгана не обманывать беглецов. Милош направил коня по дороге на север, вдоль реки, мимо болот. Григор поскакал за ним. Полная луна хорошо освещала дорогу, но никаких красок различить было нельзя, а лишь черно-белую игру света и тени. Слева раскинулись поля местных крестьян. Лес, тянущийся по правой стороне, казался темной стеной. Тропа была хорошо утоптанной, широкой и путники ехали рядом — места вполне хватало. Постепенно дорога стала забирать вправо и через пару миль двоих беглецов окружил дремучий лес.