Но все эти мучения казались детской обидой на фоне страданий Анукрис. Она почти ничего не ела, плохо спала и часто плакала. Мерисид жалела хозяйку, но ей самой надо както устраиваться в жизни, а именно молодая госпожа стоит между ней и Небраа.

Бывшая танцовщица сама не понимала, что заставило её сообщить хозяину о своей беременности именно сейчас? Тем не менее, реакция господина оказалась для неё совершенно неожиданной. Он счастливо смеялся, наговорил ей кучу ласковых слов, обещал осыпать подарками и даже собрался признать ребенка своим наследником. А на все упоминания о законной жене только отплевывался. В то же утро Мерисид обратила внимание на странное поведение госпожи, потерявшей, казалось, всякий интерес к домашним делам. Так, вместо того, чтобы после завтрака обойти усадьбу, Анукрис отправилась на веранду, приказав принести себе вина.

Озабоченная старшая служанка сама принесла кувшин и стеклянный кубок. Молодая хозяйка с ногами забралась в кресло и смотрела на канал, по которому тудасюда сновали лодки и плотики.

– Я могу тебе чемнибудь помочь, госпожа? – заботливо поинтересовалась Мерисид.

– Не думаю, – непривычно сухо ответила Анукрис и вдруг спросила. – Небраа в самом деле его отец?

Бывшая танцовщица вздрогнула. Значит, хозяйка слышала её разговор с господином. Тем лучше! Давно пора поставить на место эту тощую овцу!

– После отъезда господина в Амошкел у меня были мужчины, – сказала старшая служанка. – Но золотая настойка Исид очень надежное средство. Я не могла забеременеть от них.

Госпожа пристально взглянула на служанку, и та не смогла удержаться.

– Одни боги знают, кто отец моего ребенка, но Небраа считает им себя!

Анукрис вдруг улыбнулась.

– Поздравляю тебя. Ты достойна такого счастья.

Ждавшая скандала Мерисид от неожиданности растерялась, а хозяйка опять стала смотреть на канал, только сейчас на губах у неё чуть затеплилась странная улыбка.

Старшая служанка в недоумении спустилась с веранды и занялась хозяйственными делами, но это странное выражение лица госпожи нетнет, да и всплывало в памяти. Потом вернулся Алекс, и ничего толком не рассказав о церемонии жертвоприношения, ушел в сад. А ей так хотелось узнать подробности! Как много присутствовало людей? Сколько танцовщиц сопровождали его в храм, и во что они были одеты?

Но все эти вопросы вылетели из головы, как только она узнала о странном поступке Джедефмоота. Не на одну её это произвело сильное впечатление. У господина пропал аппетит, и он отправился в храм в прескверном настроении.

Анукрис только презрительно фыркнула ему вслед. Мерисид подумала, что госпожа захочет еще раз поговорить с Алексом. Но, видимо, они уже все сказали друг другу, и хозяйка вдруг отправилась в кладовую и занялась осмотром посуды. Перебирая разложенные по сундукам чашки, кувшины и бокалы, она выбрала пару красивых стеклянных кубков и четыре маленьких серебряных стаканчика, завернула их в тряпку и протянула старшей служанке.

– Отнесешь в мою комнату. Только так, чтобы никто не видел.

– Зачем, госпожа? – удивилась бывшая танцовщица.

– Ты плохо слышишь? – как рассерженный котенок зашипела Анукрис. – Быстро, пока кухарка на огороде!

Мерисид понимающе кивнула. "Собирается подарить Алексу", решила она, воровато оглядываясь и заходя в обеденный зал, где нос к носу столкнулась с Самхией, только что закончившей уборку в ванной.

– Ты меня не видела, – быстро проговорила старшая служанка, прижимая сверток к груди. – Поняла?

– Нет, – покачала головой подруга.

– Если ктонибудь спросит, видела ли ты меня с этим! – обозленная её глупостью Мерисид показала узел. – Ты скажешь, что "нет"!

– А что там?

– Потом скажу, – обреченно махнула рукой старшая служанка. – Ты, главное, запомни, что меня не видела?

– Хорошо, – пожала плечами Самхия и, глядя ей вслед, тяжело вздохнула. – А я думала, что все уже закончилось.

Покончив с посудой, Анукрис взялась за сундук с одеждой. Тут уже Мерисид начала опасаться, как бы размер благодарности Алексу не превысил разумные пределы. Он, конечно, поступил благородно, спас ей жизнь, но надо же чтото и себе оставить! Но тут поняла, что госпожа аккуратно укладывает свои юбки, бусты, странные набедренные повязки и платье, которое когдато сшил ей Алекс.

– Что ты задумала, госпожа? – испуганно спросила старшая служанка.

– А ты как думаешь? – с веселой злостью глядя на неё, проговорила молодая женщина, заворачивая белье в новую простыню.

У Мерисид перехватило дыхание. Очевидно, радость поразившей её догадки отразилась на лице бывшей танцовщицы.

– Забирай себе этого толстого, злого, жадного старикашку.

Старшая служанка смутилась.

– У тебя есть Алекс, а у меня кроме него никого нет.