– Если только силой попробуют задержать, – жестко усмехнулся юноша.

– Тогда прощай! – Анукрис сделала попытку улыбнуться.

Он встал и оставил молодую женщину одну. Вскоре она увидела его на берегу канала. Парень сидел на берегу канала и бросал в воду камешки. А Анукрис все размышляла, что на самом деле хотел сказать этот странный человек? Почему ей кажется, что в словах юноши чувствовалась какаято фальшь и недосказанность? Или ей просто очень хочется так думать?

На крышу поднялась Мерисид с бокалом в руке.

– Госпожа, Самхия приготовила гранатовый сок.

Она молча протянула руку за любимым напитком.

– Он признался вам в любви? – тихо спросила старшая служанка.

Хозяйка хмуро взглянула в её блестящие от любопытства глаза. "Ты хотя бы раз была с ним, старая овца! А мне и этого не досталось".

– Нет, – буркнула Анукрис, чувствуя, что завидует бывшей танцовщице. – О любви он не говорил.

– А о чем?

"Она, что нарочно?!" – внезапно сладкий сок показался ей горьким. С трудом заставив себя его допить, госпожа проворчала:

– Тебя это не касается!

Старшая служанка поклонилась и, как показалось Анукрис, злорадно усмехнувшись, ушла.

– Вот мерзавка! – молодая женщина с раздражением ударила кулачком по подлокотнику кресла, встала и поспешила вниз.

– К обеду все готово? – строго спросила она удивленно остановившуюся Мерисид.

– Да, госпожа. Но господин прислал слугу и велел передать, что обедает у главного инспектора.

– Тогда накрывай на стол. Я проголодалась!

– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась старшая служанка, и опять Анукрис послышалась в её словах скрытая насмешка.

Уже мрачно пережевывая жареную рыбу, молодая женщина услышала громкий стук в ворота.

Мерисид, стоявшая у стены, поспешно вышла.

– Что там? – поинтересовалась хозяйка, когда служанка вернулась.

– Друг с чужаком вернулись.

Бывшая танцовщица смущенно потупила взор.

– Может быть, пригласить Алекса за стол?

– Нет! – вскричала Анукрис.

Старшая служанка обиженно пожала плечами.

– Я только предложила.

Госпожа оставила недоеденный салат и, ругаясь сквозь зубы, ушла в свою комнату, где уселась на кровать и мрачно уставилась в стену.

Небраа появился только в сумерках. Как и положено, в приличном келлуансокм доме без главы семейства за ужин не садились.

Быстро сполоснувшись, первый пророк с жадностью набросился на еду.

– Господин Джедефмоот приказал тебе никогда не вспоминать о Повелителе смерти, – сказал он жене, отпив изрядный глоток пива.

– Что? – не поняла Анукрис, откладывая в сторону булочку.

– Велено говорить, что ты сбежала по дороге на каторгу и все это время пряталась в старинных гробницах на той стороне Лаума, – охотно пояснил муж, отрывая ножку от жареной утки. – Незачем всем знать об осквернении старого кладбища Сета и о том, кто на самом деле был Пуатхотеп. С тех пор, как началась эта история с моим братом, доходы храма и так сильно упали.

Первый пророк запил мясо вином, взял булочку и озабоченно вздохнул.

– Многие торговцы перебрались на двор храма Себера.

– Хорошо, – равнодушно пожала плечами супруга. – Я буду молчать.

– Скорее бы несносный чужак убрался из города! – злобно фыркнул Небраа. – Все беды начались, когда брат привел этого наглеца в наш дом!

Подобная неблагодарность до глубины души возмутила Анукрис. – Он же спас тебе жизнь!

– Не он! – фальцетом крикнул первый пророк. – Мерисид, а не твой любовник, спрятала меня в саркофаге Нефернут и спасла мне жизнь! Только ей я обязан всем, что у меня есть.

– Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, господин, – тихо сказала стоявшая у стены старшая служанка.

– Нет! – строго одернул её хозяин. – Ты делом доказала свою верность и будешь щедро вознаграждена!

Он гневно посмотрел на жену.

– А твой Алекс пусть проваливает в свой развратный Нидос, где ему самое место среди таких же разбойников и убийц!

Глядя на раскрасневшуюся от злости морщинистую физиономию, покрытую мелкими капельками пота, молодая женщина совсем потеряла аппетит.