– Я ценю ваше доверие, госпожа, – так же шепотом ответила Анукрис. – Но в этом доме очень не любят вспоминать его имя.

Толстуха понимающе поджала губы и кивнула. Вошла Самхия. На подносе в расписном глиняном блюде горкой лежали свежие, румяные булочки, стоял кувшин и две кружки.

– Понимаю вас, милая, – вздохнула гостья. Потом попробовала пиво и удовлетворенно улыбнулась.

– Так что я прошу от моего имени поблагодарить вашего достойного брата за заботу, – хозяйка взялась за свою кружку. – Но это слишком дорого для нас.

– А вы слышали новость? – встрепенулась Хатанук. – Дочь первого пророка храма Себера выходит замуж за младшего сына сепаха.

– Где мне её услышать? – грустно улыбнулась Анукрис. – Я почти не покидаю дом.

– Напрасно, напрасно, – покачала головой гостья. – Многие женщины хотели бы с вами познакомиться и поболтать.

– Вы слишком добры ко мне, – улыбнулась молодая хозяйка.

– Нет, нет! – энергично запротестовала Хатанук. – Ваша мать, кажется, служила в доме господина Каралума, писца из Дома людей?

– Да, – кивнула Анукрис.

– Отец, скорее всего, сам господин Каралум?

– Наверное, – пожала плечами молодая женщина.

Гостья уперлась локтями в стол и подперла подбородок ладонью.

– Вы долго жили в Нидосе?

– Четыре года.

– Расскажите о нем, – попросила Хатанук. – Ходит столько слухов об этом городе. Правда, что он настоящее скопище всяческих грехов и пороков?

"Хочешь услышать чтото "этакое"? – с легкой брезгливостью подумала Анукрис. – Такого в Нидосе хватает".

– Это не подходящее место для женщины из Келлуана, – вздохнув, сказала она и заговорила об либрийских и радланских женах, запертых мужьями в своих домах среди рабов и детей. О боях, где специально нанятые люди и купленные рабы убивают друг друга на потеху толпе, о мужчинах и женщинах, беззастенчиво торгующих своей любовью прямо на узких улочках.

– Какой ужас! – непритворно воскликнула собеседница и двумя глотками допила пиво. – Хвала богам Великой реки и государю, жизнь, здоровье, сила, что ограждает нас от этого кошмара.

Она с жалостью взглянула на хозяйку.

– Сколько же тебе пришлось всего вынести, милая! Ты неустанно должна благодарить богов, что вырвалась оттуда.

– Я каждый день делаю это, – потупилась Анукрис.

Гостья посмотрела на желтое пятно солнечного света на стене и заторопилась.

– Засиделась я с тобой, милая. Мне пора.

– Спасибо, что навестили, уважаемая госпожа Хатанук, – молодая женщина церемонно поклонилась и подала руку, помогая толстухе подняться.

Анукрис проводила её до ворот.

Самхия, следовавшая за ней словно тень, едва они вернулись к дому, тихо проговорила:

– Злая она, госпожа, и вредная.

Хозяйка улыбнулась.

– Но она первая женщина, которая пришла ко мне в гости.

– Теперь будет по всему городу сплетничать, – продолжала бубнить служанка.

Удивленная Анукрис присела на скамью и показала на место рядом с собой.

– Я чтото не то сказала?

– У таких, как она, на языке яд сильнее, чем у кобры! – горячо зашептала Самхия, присев на краешек. – Теперь растреплет по всему городу, что вы торговали собой в Нидосе!

– Но я ничего такого не говорила! – возразила хозяйка. – Ты же слышала весь разговор!?

– Слышала, – отвела взгляд девушка. – Вы рассказывали так, словно все очень хорошо знаете…

Анукрис поморщилась, но быстро овладела собой.

– Да пусть говорит! Что тут такого? Этим многие на жизнь зарабатывают?

– Так то здесь, – чуть склонив голову, таким тоном, словно разговаривает с малым ребенком, протянула Самхия. – В Келлуане, где живут настоящие люди, угодные богам. А вы же слышали, что она говорила про Нидос?

– Пусть болтает, – в сердцах махнула рукой госпожа. – Больше не стану с ней разговаривать и все!

– Боюсь, господин будет гневаться, – протянула служанка, отводя взгляд.

– Как хочет, – поморщилась Анукрис и тут увидела торопливо шагавшую от ворот Мерисид.

– Убери в зале и узнай, что там с обедом.

– Слушаю, госпожа, – Самхия вскочила и скрылась в доме.

– Госпожа, – поклонилась Мерисид.

– Ты все сделала? – плохо скрывая волнение, спросила Анукрис.