– Подождите здесь, – распорядился Раамос, направляясь к ним.

"Возможно, Айри еще вчера была здесь", – грустно думал Александр, разглядывая загон для заключенных. Он прикинул, что без особых неудобств там можно разместить до сотни узников.

– Давай поставим сундук на землю? – заныл Туптах. – Тебе хорошо! А я еще корзину таскаю!

Юноша откликнулся на стон уставшего слуги, и они, разместив поклажу у стены, встали рядышком в тенечке, ожидая окончания переговоров Раамоса с местным начальством.

Пожилой сухопарый писец почтительно кланялся, прижимал руки к груди и чтото горячо доказывал молодому человеку. Тот заметно хмурился и упорно мотал головой.

– Чего это они? – недоуменно спросил слуга.

– А я откуда знаю? – раздраженно отмахнулся Алекс. Хотя по обрывкам слов и движению губ понял, что местный начальник предлагает гостю когото подождать.

Уловив какоето шевеление, он бросил взгляд на стражников. Те торопливо карабкались вверх по лестнице. А их коллеги вдруг стали преувеличенно зорко посматривать по сторонам.

"Вот и крутое начальство нарисовалось", – догадался юноша.

– Я ценю ваше предложение, господин Тирраа, но вынужден отказаться, – говорил Раамос, приближаясь к своим спутникам. – Мое звание и чин не позволяют мне пользоваться такими щедротами Дома людей.

– Это лишь ничтожная услуга, которую мы готовы оказать вашему уважаемому отцу, – бубнил семенивший за ним писец. – Два дня не принесут убытков казне живого бога.

– Я подожду во дворе храма Геба, – стоял на своем молодой человек. – Это не составит мне труда.

Встав в трех шагах от Александра и Туптаха, келлуане осыпали друг друга любезностями, пока в воротах не появился высокий крепкий старик. В белом платье в мелкую складку, с широким воротом, обнажавшим сухую мускулистую грудь, на которой ярко сверкало ожерелье из массивных серебряных пластин. Сильно вытянутую голову украшал белоснежный платок поверх короткого парика, а впереди – узкий полосатый передник.

– Господин Мсафагнеш! – обрадовался писец. – Этот молодой человек – сын достойнейшего Фуубиса. Он очень торопится к своему любящему отцу в Уразские каменоломни.

– Я рад познакомиться с вами, господин, – поклонился Раамос. – Пусть великие боги будут многомилостивы к вам и вашим родственникам при жизни и после смерти.

– Увы, молодой человек, – развел руками глава Дома ожиданий. – Только вчера я отправил караван на Уразское озеро. Следующий будет дня через два или три. Я жду груз бронзовых инструментов из Амарна.

– Понимаю, господин, – заверил сын старшего писца. – Я приду позже.

– Где вы намерены остановиться? – нахмурил брови Мсафагнеш.

– Переночую во дворе храма Геба, – пожал плечами Раамос.

Начальство грозно зыркнуло на писца. Тот испуганно втянул голову в плечи.

– Я предлагал ему подождать в доме для знатных путешественников.

– Нет никакой необходимости в ваших заботах, господа, – вновь стал отказываться молодой человек.

– Ни Птах, ни Айх, ни мудрая Сшем не простят мне, если я откажу в столь малой услуге сыну такого уважаемого человека! – решительно заявил глава Мсафагнеш. – Не заставляйте меня чувствовать себя неблагодарным.

– Но…, – попытался прервать его Раамос.

– Мой слуга проводит вас! – повысил голос властный старик. – Я сам доложу инспектору, кто будет гостить в доме, и думаю, он тоже захочет с вами встретиться. Отправляйтесь и не добавляйте моей душе грехов.

После таких слов молодому человеку оставалось только поблагодарить гостеприимного начальника Дома ожиданий. Мсафагнеш отправился под навес, за которым виднелась узкая деревянная дверь, а молодой келуанин подошел к своим спутникам.

– Слышали? – спросил он Алекса.

– Только не поняли, – отозвался тот. Туптах согласно кивнул:

– Ничего не поняли.

Раамос вздохнул.

– Караван ушел только вчера.

– Это ясно, господин, – отмахнулся Александр. – Чего они от тебя хотели?

– Предлагали поселиться в усадьбе, которая принадлежит Дому людей. Там останавливаются знатные путешественники.

– Так это же хорошо, хозяин! – обрадовался толстяк. – Поешь, как следует, помоешься, отдохнешь, выспишься на настоящей кровати.