Лева пустился было рассказывать про новую книжку, которую подарила ему мама, но пришел Коля с удочкой на плече и калошами на сапогах, и оба, вместе с Жуком, отправились по дорожке к реке.

"Ах, счастливые! Счастливые эти мальчики!" - подумала, смотря им вслед, Лида. Она даже и не просилась, - она знала, что ее не отпустят.

Глава XIV

Четыре часа, а Коли все не было. Пошел дождь, сперва мелкий, потом крупный, все чаще, чистый ливень, а его все не было. Хорошо, что тетя ничего не слыхала. Она сказала, что после вчерашних неприятностей с Лидой у нее опять заболела голова, и прилегла отдохнуть в своей комнате.

К пяти часам Коля вернулся наконец - розовый, мокрый, холодный, веселый. Вода так и текла у него по лицу и по платью, а в Левиной сетке трепетали красноперые рыбки. Сестры заранее приготовили ему все переодеться. Матрена поворчала, назвала Колю озорником, непоседой, но от тети ему не досталось. Тетя даже не заметила, что на Коле была другая рубашка и вместо новых черных - старые серые панталоны с заплаткой.

Обед прошел тихо. У тети все еще болела голова, и она сейчас же после обеда снова ушла к себе в комнату. Люба выпросила у Аннушки большую стеклянную банку; Коля налил в нее воду из умывальника, пустил рыбок и поставил на столе в детской.

– Вот это голец, усатый такой; а та крошечная рыбка - верхоплавка, на самом верху всегда плавает. Вон караси, серебряные с красными перышками; у линя же спинка потемнее, и сам он побольше, - толковал и показывал сестрам Коля.

– А тот мальчик, Лева, поймал что-нибудь?
– спросила Люба.

– Два карася всего только и поймал; он мне отдал. Он очень уж нетерпеливый, никак дождаться не может, сейчас удочку и выдернет. Так нельзя! Тут уж нужно сидеть смирно, ждать и глаз не спускать с поплавка. А иначе нельзя, - рассуждал Коля.

– А отчего ты не вернулся, как дождь пошел?

– Да я было хотел, а он стал смеяться. Говорит, что я "сахарный, что ли, растаять боюсь". Ну, я и остался. Он такой странный мальчик, этот Лева. Но ничего, славный, должно быть, мне понравился.

Коля наклонился и стал крошить рыбкам корочку белого хлеба.

– Вы так все время и сидели на одном месте, всё удили?
– спросила Лида.

– Нет. Я бы, пожалуй, и просидел, - рыба у меня так отлично клевала, - да Лева не захотел. Мы ходили туда, в ту сторону, за парк; почти до того места дошли, где вчера были.

– Где это мы вчера были?
– спросила Лида.

– А с папой-то! Разве не помнишь, в болоте? Ах, да ты ведь вчера не была с нами!
– сообразил Коля.

Лида огорчилась.

– Вот вы какие, без меня пошли! Куда это вы без меня ходили? Вот вы какие гадкие!
– сердито говорила она.

– Лида, ты не сердись. Мы ведь недалеко ходили, - утешала ее Любочка.
– Мы только вышли из парка и пошли по лужку. А на лужке росли незабудки. Я захотела нарвать незабудок, побежала за ними да и завязла в болоте.

– Завязла в болоте!.. Ах, Люба!
– сказала, завистливо вздохнув, Лида.

– Нет, Лида, не говори, - прервала ее Любочка.
– Я вчера так испугалась: хочу одной ногой ступить - вязну, хочу другой - и другая нога тоже уходит. И грязь такая холодная, в башмаки залилась.

– Как же ты выбралась?

– Меня папа за руку вытащил.

– Так ты и не нарвала незабудок?

– Нет, нарвала, только бросила; незабудки завяли, пока мы наверху в парке сидели. Мы ведь потом наверху долго сидели; тетя работала, а папа рассказывал нам про болото.

Лида сделала совсем печальное лицо:

– Вот я так и знала! Как только я не пойду, непременно все самое хорошее случится. Как назло! Коля, что вам папа рассказывал про болото?

– И про болото, и про озеро. Он вчера много рассказывал; его сама тетя просила, - сообщил Коля.

Как тут быть! Папа в другой раз, пожалуй, не захочет рассказывать. И все будут знать, и Коля будет знать, и Люба будет знать, а она, Лида, одна не будет знать ничего про болото.

– Коля!
– сказала, подходя, Лида.
– Коля, расскажи, что вам вчера говорил папа.

– Да ведь он долго рассказывал. Я всего не упомнил.

– Ну ничего, что вспомнишь. Коля, голубчик, душечка, пожалуйста!

У Лиды было такое ласковое, просительное личико. Коле вдруг вспомнилось письмо мамы.

Мама просила присматривать за младшими сестрами. Тетя больна, ей нужны спокойствие, отдых. Как раз следовало бы теперь приглядеть за детьми, соблюсти тишину и порядок. Правда, Лида сегодня как в воду опущенная, - ну, да ведь ее не поймешь! Нельзя поручиться, что она сейчас же опять на голове не пойдет. Рассказать им разве, в самом деле? Они будут сидеть смирно, слушать.