– Из Мамурта?
– удивился Хеллборна. " Должны же быть вечные и непреходящие ценности", - мог сказать по такому поводу Лео Магрудер. Похоже, эта легенда была известна как минимум в двух мирах.

– Что вы знаете о Мамурте?
– поинтересовался граф.

– Древний город в пустыне, где-то к югу от Карфагена, - отвечал Джеймс.
– Легенда гласит, будто его дома и циклопические стены сложены из невидимых кирпичей. Именно так, невидимых. А в центре города обитает столь же невидимое чудовище - гигантский паук, которому древние мамуртинцы приносили в жертву преступников и случайно забредших в оазис путников.

– Легенда, разумеется, преувеличивает, - заметил мадьяр.
– Строительный материал, который использовали мамуртинцы - всего лишь прекрасное органическое стекло. Конечно, за долгие века оно изрядно потускнело и потрескалось. А якобы невидимые чудовища - это гигантские хищные хамелеоны. Когда они, слитые с окружающим пейзажем, внезапно атакуют тебя со всех сторон, и в самом деле скдадывается впечатление, словно ты попал в невидимую паутину...

– Вы так говорите, как будто...
– начал было совершенно неудивленный Хеллборн (он все еще помнил о данном слове!).

– ...да, я побывал там, - спокойно кивнул Алмаши.
– Мой верный самолетик помог мне обнаружить Мамурт. Добираться до него по земле я бы не советовал - город расположен в самом сердце одного из самых опасных и непригодных для жизни районов Сахары. К сожалению, единственные доказательства, которые я смог вывести оттуда - осколок стекла и засушенный хамелеон - ровными счетом ничего не доказывали. Я собирался вернуться в оазис с кинокамерой, другим оборудованием и надежными свидетелями, но тут началась война.

– Очень интересно, - вклинился между ними Мак-Диармат, - а вам не кажется, дорогой граф, что подобные сведения могли бы оказаться крайне полезны для нашей Республики? Заброшенный и труднодосягаемый город в Сахаре, идеальное место для...

– Хорошего понемножку, Патрик, - холодно отозвался грифонский аристократ.
– Поверьте моему слову, вашим воякам там нечего делать.

– Мы еще вернемся к этому разговору, - пообещал Мак-Диармат и хитро улыбнулся.

– Дела совсем плохи, - врач наконец-то оторвался от пациента и повернулся к своему капитану (и пассажирам одновременно).
– Будь здесь благоустроенная европейская больница с капельницей и нежным бульоном - и то вряд ли бы он дотянул до утра. Обезвоживание, многочисленные травмы... Не представляю, что он пережил.

– Не лучше ли его тогда сразу пристрелить?
– спокойно предложил Мак-Диармат.
– И выбросить за борт.

– Вам бы только кого-нибудь пристрелить, - нахмурилась Патриция.
– Как насчет старого доброго христианского милосердия?

("И что это с ней сегодня?" - не удивился, но задумался Хеллборн.
– "Арийское наследство, Доггерлэнды какие-то, теперь на милосердие потянуло...")

– Это не для меня, я еврей, - поведал Мак-Диармат.

– ???!!!

– Ирландский еврей, - уточнил капитан.
– Моя мать была из клана Мак-Кавеев. Моих предков еще император Адриан в Британию депортировал, и стену своего имени строить заставил. А они взяли и сбежали в независимую Ирландию!

– Ну что, все помянули своих предков?
– проворчал Кюбельваген.

– Между прочим, - напомнил о себе врач (матросы уже уносили "утопленника"), - при нем был только этот бумажник...

– Ну так с этого надо было начинать!
– возмутился Мак-Диармат.
– Это по моей части, давай сюда... Хм. Гм. Что за чертовщина?!..

Хеллборн осторожно заглянул через плечо ирландца и пережил потемнение в глазах. Старый, видавший виды бумажник из коричневой кожи, был битком набит кредитными билетами Белголландского Имперского Банка. Следом за банкнотами на свет появилась черная книжка с золотым тиснением - раскинувший крылья орел и шесть до боли знакомых букв: B.A.R.- B.A.R.

Белголландский Абиссинский Рейх.

Больше Джеймс ничего не успел рассмотреть -- Мак-Диармат поспешно спрятал трофеи в карман брюк и удалился, увлекая за собой врача:

– Доктор, вы просто обязаны привести его в...

Стальная дверь, ведущая на нижние палубы, захлопнулась на самом интересном месте.

– Я встретил путника, он шел из стран далеких - и мне сказал: вдали, где вечность сторожит...
– задумчиво продекламировал Алмаши.