Как будто через дверь,

Он через зеркало прошел -

И где же он теперь?

Он видит пирамидный ряд,

Зеленый вечный Нил...

И рядом замерший солдат

Тогда его спросил,

Снимая плащ и пыльный шлем:

– Ответь на мой вопрос,

Зачем пришел в страну Та-Кем?

Ты часом не гиксос?!

– Читаешь Библию, Коран?

Скажи мне, человек!

Тебя прислал пальмирский клан?

Ты турок или грек?!

– Ответь, скиталец Хеллборн Джим!

Чего же ты молчишь?!

Ты мог разрушить вечный Рим,

И трижды жечь Париж!...

...Он был как лезвие меча,

В словах горел пожар --

Но Хеллборн Джим не отвечал,

Как свиборговый шар.

Он говорил и говорил,

Египетский солдат...

Уже упало солнце в Нил,

Сквозь пламенный закат.

Вокруг миры переплелись -

С Грифоном - Альбион,

Уже проснулся древний сфинкс,

И мертвый фараон.

А Хеллборн Джим смотрел во тьму,

И разглядел в ночи --

Звезды, замученной в аду,

Кровавые лучи.

Глава 40. Озимандия.

Юн подумал, что теперь Софус благодаря своему носу станет знаменитым и надо поспешить, чтобы не отстать от него. Что, если написать всемирную историю? Это, наверное, проще всего. Надо только списать по кусочку из других историй. Первую строчку он уже знал, потому что она одинаковая во всех учебниках -- и толстых и тонких:

"Каждый год Нил разливается и делает страну плодородной".

Или, может, лучше написать роман и назвать его "Приключения Беста Селлера"? А сочинить роман можно таким же способом, как историю. Тогда о нем непременно напишут в газетах, он будет жить в гостинице; может быть, даже будет сниматься в кино.

"И все-таки, -- подумал Юн, -- это не то, что приставной нос..."

Синкен Хопп, "Волшебный мелок", 1949 г .

* * * * *

Корабль носил гордое имя "Латимерия" и принадлежал грифонскому торговому флоту. По крайней мере, официально.

– Согласно первоначальному плану я собирался воспользоваться подводной лодкой, - напомнил Мак-Диармат.
– Но сойдет и это.

"Латимерия" не являлась обычной торговой посудиной - когда-то это был гордый имперский дизель-корвет на 950 тонн, гремевший орудиями и оставлявший семь футов под килем. Потом империя проиграла две или три войны подряд, и "Латимерию" отправили в отставку. Всего лишь поснимали орудия и позволили перевозить мирные грузы. Что ж, ей повезло больше чем однотипным собратьям - утопленным, отправленным в утиль или призванным под вражеские флаги.

– Антартида? Пара пустяков! Доберемся в два счета!
– заявил капитан Фриц Кюбельваген, молодой морской волк, пытавшийся казаться старым. "Гном-Тихогром" - мысленно окрестил его Хеллборн. Уж очень командир "Латимерии" походил на данного сказочного персонажа.

Экипаж состоял из двух дюжин банальных и классических головорезов, Хеллборна нисколько не заинтересовавших. Немногочисленные пассажиры - совсем другое дело.

– Вы тоже плывете с нами, граф?
– удивился Джеймс, наткнувшись на старого знакомого, Ласло Алмаши.

Мадьярский археолог бросил взгляд по сторонам и приблизился к Хеллборну.

– Я давно работаю с капитаном Мак-Диарматом, - сообщил граф, понизив голос до шепота, - поэтому он рассказал мне кое-что о конечной станции вашего маршрута. Если это правда...

– Чистая правда, - не стал лукавить Хеллборн.

– ...тогда я должен увидеть ваши пирамиды. За такое полжизни отдать не жалко.

"Некоторые отдавали большее", - отстраненно подумал Джеймс и раскланялся с другим пассажиром, очень старым знакомым - полковником Александром Ганнибалом.

– В трюме лежит разобранный конвертоплан, - поведал татуированный пилот-митраист.
– "Латимерия" доставит нас к берегам Антарктиды, а я поведу его вглубь материка.