Шрифт:
– Медик! Врача! Санитары!
– заорал Хеллборн.
– На помощь! Скорее, помогите же ей!
Ему показалось - или у манчжурской принцессы действительно округлился живот?
– вспомнил император, когда перебинтованную Мэгги уже вынесли из комнаты. Что за бред лезет в голову, подумал он, и решительно тряхнул головой.
Итак, мы остались одни.
Что ж, как минимум триста тысяч египтянцев не могут вернуться домой, но они преданы своему императору и будут сражаться до конца. Победного конца, потому что бегущие виксосы уже не смогут получать подкрепления из других миров.
И никто больше не сможет. Ни халистанцы, ни апсаки, ни Кровавая Мэри.
– Армия, сенат и народ желают видеть своего императора, - доложил очередной офицер.
– Они собрались под стенами дворца.
– Хорошо, я выйду к ним.
Здесь были все - и его верные египтянцы, и его освобожденные альбионцы, и старые товарищи, от Беллоди до Флойда, и перешедшие на его сторону наемники всех рас, наций и цветов кожи, и плененные враги, склонившие перед ним головы и колени, и многие другие.
– Да здравствует Джеймс Хеллборн, спаситель Альбиона, отец отечества, лорд-протектор, император!
– закричала Вирджиния, едва он появился на балконе, и сто тысяч глоток проревели в ответ -- All hail! Ave, Imperator!
– АВЕ! АВЕ! АВЕ!
"Я должен произнести речь, - понял Хеллборн.
– Что мне сказать им?..."
Адская, нечеловеческая боль была ему ответом. И только мгновения спустя, утопая в луже собственной крови, он услышал выстрел.
Глава 53. Когда мир застрелился.
– Мы долго спорили над твоей кроватью - как лучше поступить?
– сказала Вирджиния примерно месяц спустя, когда он наконец-то открыл глаза.
– Отключить все капельницы и позволить тебе умереть на вершине славы? Или все-таки попытаться спасти тебя? В конце концов мы решили, что отец нации, прикованный к инвалидному креслу, вынужденный мочиться через трубочку, и время от времени пускающий слюну - это прекрасный и трагический образ, который пойдет на пользу нашему делу.
В госпитальной палате появился старый верный Беллоди. Следом двое египтянских гвардейцев тащили изможденного и явно покалеченного человека, в котором Хеллборн не сразу узнал комиссара-подполковника Аттилу Куна.
– Он проник в Альбион вместе с остальными наемниками, - сказал Беллоди.
– Это он в тебя стрелял, из противотанковой винтовки.
– Я все-таки добрался до тебя, предатель, - прохрипел Аттила.
– Жаль, взял сликом высокий прицел, и твои яйца не пострадали.
И мадьяр расхохотался - страшным, хрипящим, безумным смехом.
– Достаточно, - сказал Беллоди.
– Расстрелять.
– Намибия передавала тебе привет!
– крикнул Аттила Кун, когда солдаты уводили его.
– Она была беременна!
"Сначала Мэгги, потом Намибия", - подумал Хеллборн, но ничего не сказал. Похоже, пуля не только задела ему позвоночник, но и лишила дара речи.
– Выздоравливай...
– начала было Вирджиния, но тут же поправилась: - Отдыхай. Мы будем навещать тебя.
И они действительно навещали его - почти каждый день, и постоянно приносили свежие новости, а иногда - свежих гостей.
В один из визитов гвардейцы притащили избитого и окровавленного генерал-капитана Джеральда Фуллбокса.
– Мерзавец! Негодяй!
– лицо генерал-капитана исказилось от ненависти.
– Я знал, знал, что ты нас всех погубишь! Жаль, что тебе удалось скрыться из индоокеанской крепости, когда наш корабль разбомбил ее...
"Стрела златоперая все вещества и начала", - вспомнил император голос в наушнике, говоривший с альбионским акцентом, когда он блуждал по коридорам Форт-Нептуна.
– Они готовили переворот, - пояснил Беллоди.
– Он и другие сенаторы. Провалились из-за пустяка. Германский наемник, должный объявить сигнал о выступлении, все перепутал. "Всем-всем-всем. Джеймс фон Хеллборн, фюрер Новой Швабии, мертв". Ну что за бред! Бедняга забыл, что он уже не на своей родной планете.
– Ничего, мы до тебя еще доберемся!
– пообещал Фуллбокс и сплюнул сквозь зубы.
– Если не мы, то другие!
– Обязательно, - кивнул Беллоди.
– Расстрелять!