– Я была сердита на тебя, Джеймс, очень сердита, - сказала карфагенская шпионка.
– Ты затащил меня в свой мир, и теперь я не могу вернуться домой, в Доминацию Спаги!

"Ну а я-то здесь причем?
– удивился император.
– Это Мэгги разбила все зеркала!"

– Но теперь я готова тебя простить, - продолжала мисс Робинсон.

– Мы с Матильдой решили пожениться, - добавил сияющий Беллоди.
– Благословишь?

Хеллборн ничего не сказал, только несколько раз моргнул.

А еще через месяц они ворвались к нему в комнату все вместе.

– Победа, Джеймс! Мы победили! Война закончилась! Австрийцы раздавлены, халистанцы сдались, виксосы капитулировали! Войне конец, понимаешь?!

– Мирная конференция соберется на Шпицбергене, - добавила Вирджиния.
– Ты летишь с нами. Не хочу слышать никаких возражений!

"Шпицберген, - подумал Хеллборн.
– Там все началось. Там все и заканчивается. Замкнутый круг, вернувшийся на круги своя. Змея укусила себя за хвост".

Они летели на север на роскошном императорском дирижабле, в сопровождении грандиозного эскорта из десятков больших кораблей и крошечных микроцепов.

– Победа! Великая победа!
– повторял Беллоди.
– Все, что мы задумали, все, что планировали - и даже больше! Гренландия, Исландия, Непал - наши, и не только! Никогда еще Альбионская империя не знала подобного могущества!

– Это сегодня, - заметил Хеллборн.
– Но что будет завтра?

Все были так потрясены, что не сразу ему ответили.

– Все великие империи рано или поздно рушатся, - продолжал Джеймс.
– Так, Британия собиралась править Новым Альбионом до конца времен, но Альбион восстал, и британцам пришлось убираться прочь. Сегодня мы стали господами Исландии, но что мы станем делать, когда Исландия восстанет?

– Так было прежде, - откликнулась Вирджиния, и ее глаза при этом загорелись каким-то неземным огнем.
– Так было прежде - люди восставали против власти других людей. Но ты забыл - мы нечто большее. Мы боги, Джеймс, альбионские боги на Земле! Люди не посмеют восстать против власти богов!

– Это сегодня, - повторил Хеллборн, с трудом оторвался от кресла и сумел пройти несколько шагов по каюте дирижабля.
– Это сегодня, но что будет завтра?

На этот раз ему никто не ответил.

Специально для конференции на острове Западный Шпицберген возвели колоссальный стеклобетонный купол -- пропускающий солнечные лучи, но не царящий за его пределами полярный холод. Джеймс Хеллборн, отец отечества, лорд-протектор, император, первым сошел по трапу, и вступил под своды Дворца Объединенных Наций, где его восторженно приветствовали как союзники, так и побежденные враги.

– Он с нами! Он вернулся! Аве, Император!!!

– АВЕ! АВЕ! АВЕ!

– Рад видеть вас снова в добром здравии, - сказал адмирал Ян-Питер ван дер Капеллен.

– Аналогично, - кивнул Хеллборн.
– Надеюсь, наша сегодняшняя встреча завершится не так, как тогда, в ночном Порт-Султане. Между прочим, извините, я потерял ваш золотой пистолетик... Дважды - в кабинете у Франца Стандера и в застенках румынской сигуранцы.

– Ничего страшного, - отвечал белголландец.
– Многие из нас потеряли куда больше. Будем надеяться, что нам больше не придется подсчитывать военные потери!

– Аминь, - кивнул император.

– Немного жаль, что так получилось, - заметил старый апсак Горацио Брейвен. Лео Магрудер стоял рядом с ним.
– Мы потеряли ключи к миллионам замечательных миров. Но что ни делается, все к лучшему.

– Аминь, - повторил Хеллборн и принялся подниматься на трибуну.

Но и в этот раз ему не позволили произнести торжественную речь.

"Бомба была заложена под трибуной, - понял император Альбиона, очнувшись некоторое время спустя на полу, посреди хаоса и всеобщего безумия.
– Кто бы мог подумать, что властелинов мира так легко убить?"

Он попытался встать на ноги, но у него ничего не вышло. Неудивительно - ноги ниже колен отсутствовали, словно срезанные гигантской бритвой.

"С каждым разом все хуже и хуже", - мысленно вздохнул Хеллборн и пополз в неизвестном направлении, стараясь не обращать внимания на гремевшие вокруг автоматные очереди и крики умирающих.

Через несколько метров он наткнулся на Беллоди. Скорей всего, это был Беллоди. Джеймс не был уверен в этом до конца, потому что голову Реджи и обезглавленный труп разделяли как минимум пять шагов.