– Вот, скажите, Ваше Высокопреосвященство, Вы настолько информированы, что мне ничего не остается, как ответить на все Ваши вопросы, или все же есть шанс, что Вы чего-то не знаете, и я могу быть Вам полезен еще некоторое время до моей преждевременной кончины?

– Не будьте так пессимистичны, сын мой. Если бы я знал все что мне надо знать, нашей встречи и этого разговора просто не было бы. И потом, Вы должны помнить, что Рим, который Вас все еще удивляет, имеет внутри себя…. Как Вы сказали? Оазис? Ну, вот. Это должно служить Вам гарантией, что всегда выгоднее и приятнее иметь место, где Вы найдете приют и радушный прием Ваших друзей. Итак? Ваши ответы?

– Говорю же, ответ на оба вопроса один – сеньор Гутьерес. Ну, вот. Я сказал это.

– Вы искренни.

– Откуда Вы знаете? Может я вру.

– Не врете. Если бы сказали что-то иное, Вы бы соврали, а так Вы можете рассчитывать на мою поддержку помощь. Мы продолжим разговор завтра. А сегодня, сейчас Вы вернетесь в отель и позвоните Вашему…. Ну, назовем его, издателем, хорошо? Позвоните ему и скажете, что встреча состоялась, и Вы готовы, и я готов ее продолжить завтра в час дня на этом самом месте, хорошо?

– А если сеньор спросит, как мне удалось Вас так заинтересовать Вас, что мне ответить?

– Скажете ему, что меня заинтриговала Ваша информация о Конклаве Двенадцати и я взял паузу для обдумывания нашей беседы завтра.

– Мне что-то не по себе. Пожалуй, я пойду?

– Идите, сын мой. Вы все правильно сделали. По крайней мере, в этом я совершенно искренен.

– Ну, это уже что-то. – Человек встал и еще раз прикоснулся к своей шляпе.

– Кстати, сын мой. Одно маленькое замечание позволите?

– Конечно, Святой отец.

– Тогда – два. Никогда не называйте кардинала именем Папы. Святой отец – это обращение только к Папе. – Кардинал позволил себе еще раз усмехнуться. – Расхожее заблуждение – приписывать святость всем без разбору. Только Папа имеет право на такую привилегию.

– Это было второе замечание, а первое?

– Ваша шляпа.

– Что с ней не так?

– Касание пальцами Вашей шляпы выдает в Вас не джентльмена, а совсем наоборот.

– Что Вы имеете в виду? Одиннадцатая неписаная заповедь гласит: «Не обижай во избежание неадекватных последствий».

– Простите, но я и не думал Вас обижать. Знаете, откуда у английских джентльменов появилась привычка касаться пальцами шляпы при встрече?

– От воспитания.

– Конечно. От военного воспитания. Так касаются военные головного убора. Английские джентльмены все были военными в свое время. Возможно, до того момента, как стали джентльменами. Так что, эта привычка выдает в Вас не только британского подданного, но и военного. Будьте аккуратны, сын мой. Священники вообще люди начитанные и внимательные.

– Я буду иметь это в виду, Ваше Высокопреосвященство. До завтра?

– В час дня на этой скамеечке. А потом мы с Вами пообедаем. Так что, уж будьте так добры – не завтракайте плотно. Думаю, что наша кухня Вам придется по вкусу.

Кардинал тоже встал и кивнул головой пошел в сторону или Академии Наук, или дворца Папы Пия Четвертого. Человек еще раз коснулся своей шляпы, глядя в спину уходящего кардинала, и еще немного постоял в задумчивости. Хотелось, конечно, пойти за кардиналом: только эта дорога ведет к обелиску на площади Святого Петра, но, оглянувшись, кардинал мог что-нибудь не то подумать. Ведь он достаточно недвусмысленно попросил уйти за стены Благословенного в покое Ватикана. А ведь интересное дело получается! Двадцать минут на метро по линии В и человек вышел на улицу не более чем в ста метрах от своего отеля.

Невзрачный, но тихий семейный отель в тени городских деревьев – что может быть лучше для работы и отдыха, тем более, если в этот отель не селят животных и детей младше десяти лет. Да и одиноким тоже здесь ничего не светит, потому что цены в Риме на девушек в сезон резко падают из-за наплыва туристов и этих же самых девушек с периферии: закон конкуренции всегда работает на пользу клиентов. Клиентам бы хорошо, но хозяину отеля совершенно не интересно постоянно ремонтировать мебель. Да и частая стирка белья выходит дороже, чем восемьдесят евро в сутки. Ну, то есть, конечно, не дороже, но все же затратно. Даже если прачечная принадлежит зятю: отдавать этому негодяю деньги только за то, что он стирает белье? Во-первых, плохо, а во-вторых, совершенно плохо. Белье желтое, как будто оно старое и застиранное. Да, немного застиранное, и что? Вчера попробовали слегка добавить желтой краски, и получилось очень даже неплохо. Белье из старого превратилось в старинное. И все равно: нет! Никаких одиноких туристов – даже не говорите про это! Хотите у нас жить? Приезжайте женатым и без вредных привычек в виде животных и детей и все. Жена не смогла поехать? Приезжайте с другой женой (в смысле женой друга): кому в Риме есть дело до Вашей или не Вашей жены, с которой Вы приехали, пока она сама не попросила о помощи по причине Вашего частого отсутствия в номере! Тогда, конечно, римляне всегда готовы помочь. А пока она на вашем балконе – она Ваша. Если не на вашем – она может дружить с кем хочет - дружить с чужими женами никто не запрещал. Теперь все формальности соблюдены: селитесь на здоровье.

Поэтому человека ждала милейшая женщина лет тридцати пяти в качестве жены. Она сидела на балконе с рюмочкой кьянти в руке и вазой с виноградом на аккуратном ажурном столике. Пепельница из богемского стекла, набитая доверху окурками, завершала картину «Она в ожидании мужа». Рюмочка была пятнадцатой или шестнадцатой с момента утреннего исчезновения человека из-под атласного одеяла цвета беж. В окурках почему-то лежал мобильный телефон – туда же летели косточки от виноградных плодов. Мадам скучала. Человек должен был вернуться в четыре, и они собирались ехать обедать в центр, но было уже где-то половина пятого. Море было далеко, но в голове слегка шумело: вообще-то больше похоже было на поливальную машину, но это не так эстетично, если об этом думать всерьез. Давно замечено: сначала кьянти бьет по ногам и только потом по голове. Мадам это знала и вставать не собиралась: она ждала, когда шум пройдет и наступит легкое отупение – самый приятный момент в ожидании. Никто не сказал мадам, что виноград к винограду совершенно не подходит! Лучше взять персик или кусочек бри. Но, мадам была из Англии, и все итальянское ей было чуждо, кроме нескольких моделей из бутика, кажется, в районе Via del Fori Imperiale. Что-то около восьмисот евро за штучку – недорого. Все остальное как-то в Риме не очень. Собственно, она и приезжала с человеком только потому, что еще ни разу он не сказал ей нет. Договор просто и понятен: она на балконе в ожидании мужа, муж покупает три вещи. Она не уходит с балкона до его появления больше чем на пятнадцать минут – если больше, то в соседнем доме могут не на шутку насторожиться. И чем черт не шутит: или придется отменять операцию, или вообще она может сорваться. Значит ли это, что мадам знает, что она делает? Нет. Не значит. У каждого свой бизнес – у мадам свой.