…Я же говорил, что все меняется! Даже метр, который встретил на веранде, был другим. Человек прошел к заказанному столику, пропустив вперед даму. Дама села достаточно резко, так что перевернутые, в ожидании клиента, бокалы на столе чуть не лишили официанта его долга привести их в состояние готовности к наполнению. Она достала сигареты и зажигалку, закурила и откинула назад голову. Лицо ее ничего не выражало, ибо что может выражать лицо, половину которого занимают огромные модные темные очки, а вторую половину рот? Пожалуй, есть только одно портретное сходство с дамой в ее состоянии: пилот «Tomcat» после неудачных стрельб в ожидании разговора с командиром. Но, дама человека не интересовала: она уже получила свой гонорар и некоторую сумму на посещение пары приличных магазинчиков, торгующих готовым платьем. Остался только мелкий запланированный семейный скандал, и она также резко встанет и уйдет, а метр побежит за ней и взмахом руки подзовет ожидающее клиентов такси. А человека интересовал тот, кто уже сидел в дальнем углу веранды и потягивал вино из бокала, в ожидании пасты.

Скандальчик прошел, дама исчезла, как исчезает головная боль – забудем о ней. Не прошло и пяти минут (не очень быстро, чтобы не выглядело неучтиво и не очень долго, чтобы не потерять повод) к человеку подошел с бокалом в руке, сидевший в углу веранды, и попросил разрешения сесть.

– Конечно, синьор.

– Прошу прощения, я стал свидетелем вашей ссоры. Это так печально, когда в семье наступают тяжелые времена. – Подошедший сделал знак метру принести еще бутылочку вина. Метр понимающе кивнул головой.

– Такие времена у нас наступили в день свадьбы, так что ничего нового, синьор.

– Вы англичанин?

– Такой сильный акцент? Мне казалось, что мой итальянский не так плох.

– У Вас прекрасный итальянский, но это видимо врожденное: американец не может не узнать англичанина.

– Вы американец? Никогда бы не сказал.

– Почему? Потому что я не пью бурбон, не хожу в ковбойских сапогах и не заставляю официанта жарить мне стейк с кровью?

– Ну, не так, конечно. Просто Вы выглядите похожим скорее на европейца.

– Слишком долго жил в Европе, это правда.

Метр подошел с бутылкой вина и наполнил бокалы.

– Что-то еще, синьор?

– Нет, спасибо, все замечательно.

Когда метр отошел, человек сделал один глоток из бокала, промокнул губы салфеткой и откинулся на кресло. Никос смотрел на него с нескрываемым любопытством.

– Скажите, я могу теперь называть Вас мсье Дюпон?

– Ну, да. И погромче, чтобы официант в случае чего непременно запомнил мое имя. Как мне Вас называть?

– Лео. Лео Барт. – Никосу всегда нравились неопределенные имена. Кто такой Лео Барт? Вряд ли возможно определить по имени что-либо, кроме половой принадлежности.

– Лео Барт? Ладно. Пусть так. Итак, чем я обязан столь неожиданной встрече?

– Столь ли неожиданной, мсье Дюпон? Вообще-то, не очень получается Вам быть мсье Дюпоном: или уберите английский акцент, или станьте мистером.

– Ок. Мистер Дюпон.

– Ок. Мистер. Когда у Вас встреча с кардиналом?

– Сегодня…. Через два часа.

– Не ешьте в Ватикане.

– Почему?

– Отвратительно. Может это специально так задумано, что в монастырях и церковных заведениях плохо готовят, но я никогда не видел связи между плохой пищей и любовью к Господу.

– Ну, что Вы. Связь есть и непосредственная. Хорошая пища дарит радость и заставляет думать, что жизнь временами прекрасна, а это не входит в планы Бога.

– Вы пессимист. В смысле, что не любите церковь.

– Разве? Я просто объяснил Вам связь. А церковь я люблю… с архитектурной точки зрения.

– Ладно. Поболтали. Теперь, когда мне все ясно, поговорим о нашем деле. Вам передает привет мистер Ной.

– Спасибо, как он?

– Как он? Как всегда – прекрасно. А как Ваши работодатели?

– Вы кого имеете в виду?

– В данном конкретном случае, мистера Гутьереса, конечно. Именно он меня интересует.

– Мистер Гутьерес, я думаю, чувствует себя так же неплохо, как и мистер Ной. А вот, как мы с Вами себя чувствуем в этой ситуации, вопрос более насущный.

– Вы правы. Собственно, именно это и меня сильно занимает. Ну, так что? Будем играть свою игру?

– Свою? Вряд ли это возможно, Лео.

– Свою, в смысле, ту, которой учились в академиях: Вы в своей, я в своей.

– Вольные хлеба. Не рискованно ли?

– Ну, какие могут быть вольные хлеба в наше время. Скорее всего, нам надо выбрать в этой каше кусок побольше и послаще.

– Нам с Вами для полной идиллии на этом пикнике не хватает только третьего партнера. – Мистер Дюпон засмеялся.

– В смысле: водки и селедки? – Шутка пришлась по душе Лео-Никосу.

– В смысле русского и тогда мы с полным правом можем открыть второй фронт.