Хотя великолепие виллы было потеряно для мира, ему суждено было обрести второе воплощение - два с половиной столетия спустя, за тридевять земель - в Малибу, штат Калифорния. Поддавшись порыву, который одни искусствоведы сочли вычурной, а другие весьма одобрили, - американский нефтяной магнат, миллиардер Дж. Пол Гетти избрал Виллу деи Папири в качестве модели для музея, где он собирался выставить свою коллекцию произведений классического искусства. Используя план Вебера в качестве чертежа, американские и итальянские архитекторы в точности воссоздали все части виллы, о которых что-либо было известно, заполнив "белые пятна" соответствующими участками, позаимствованными из планировки других домов той эпохи в Помпеях и Геркулануме. Была предусмотрена подлинность каждой детали - от мрамора, который Гетти завозил из древнеримской каменоломни, разработанной еще 1800 лет назад, до трав в саду, где древние выращивали пятьдесят разновидностей растений для кулинарных, целебных, религиозных или декоративных нужд. Музей, работа над которым началась в 1970 г., был открыт для посещения в 1974 г. Он обошелся Гетти в 17 миллионов долларов, причем тот умер, так и не увидев своего детища.

Незадолго до ухода Алкубьерре к работе подключился испанский архитектор Франсиско Ла Вега. Он составил настолько полный план Геркуланума, насколько это позволяли имевшиеся сведения. Впоследствии его карта сослужит добрую службу многим поколениям археологов, но в течение десятилетий она лежала впустую, так как к городу никто больше не подступался. Наконец, спустя шестьдесят с лишним лет, в 1828 г., работы возобновились. Отчасти в силу того, что прокладывание тоннелей оказалось делом непосильным - и физически, и политически, - руководители раскопок решили действовать способом открытых траншей (именно благодаря такой системе Помпеи заново появлялись из-под земли). Разумеется, этот метод был применим только к ограниченному числу объектов. Так было раскопано лишь несколько сильно поврежденных домов, а через семь лет работы были вновь приостановлены. Однако эти усилия принесли свои плоды. Осматривая те немногие участки древнего города, которые удалось открыть для обозрения, люди постепенно стали называть и современный городок, располагавшийся здесь, не Резина, а Эрколано (так по-итальянски звучит имя Геркуланума), - так что они наконец узрели живую связь с прошлым. Официально город был переименован в конце 1970-х гг.

Между тем, временами предпринимались отдельные попытки раскопок в Геркулануме. В 1869 г, когда работами заведовал Джузеппе Фиорелли - один из величайших археологов за всю историю Италии, - за дело вновь серьезно взялись. Но через шесть лет дело опять заглохло по причине технических трудностей и политических беспорядков. Прошло более полувека, прежде чем руководителем раскопок был назначен Амедео Майюри, распорядившийся постоянно проводить исследования в Геркулануме.

Отказавшись от рытья тоннелей, Майюри принялся методично изучать слой за слоем, продвигаясь от поверхности книзу. При этом он строго придерживался современного подхода, оставляя все, насколько можно, на своих местах: горшки в печи, еду на столе, дощечки для письма - под кроватью, куда их беспечно засунули. По мере того, как велся этот кропотливый труд, все четче вырисовывался облик города, подтверждая прежние догадки ученых. Геркуланум и в самом деле был более тихим местом, по сравнению с Помпеями, и, возможно, здесь шире процветала образованность. Вдобавок к тому, что на дорогах не имелось следов от колес повозок, не было еще и каменных глыб для пешеходов поперек улиц: это означало, что сами улицы здесь были чище и система стока работала лучше. Среди городских районов четко выделялся квартал для знати - вытянувшаяся вдоль берега изящная терраса особняков, расположившихся на разной высоте, с верандами, крылечками и окнами, откуда открывался живописный вид на залив.

Великолепнейший образец изысканного зодческого стиля, пользовавшегося любовью у богатых домовладельцев Геркуланума, являет

Дом с Мозаичным Атриумом. Дом обдувал морской ветерок, а вокруг расстилался чудесный пейзаж. По существу, это было два дома в одном: старинный дом атриумного типа (в него вела дверь с мозаичной надписью: Cave canem - "Осторожно, собака!") и более поздняя пристройка, вытянувшаяся вдоль старой городской стены. Внутри нового строения оказался сад с колоннадой и фонтаном, портик со стеклянной оградой и солярий - площадка для солнечных ванн, с небольшими тенистыми помещениями с боков, где можно было вздремнуть в жаркие дневные часы. В отношении обстановки и убранства этот дом выглядит скромным по сравнению с соседним Домом Оленей, получившим свое имя по двум статуям, найденным в его саду. Он был построен всего за 25 лет до извержения Везувия, и в нем ощущается настоящий, почти современный, простор. Традиционная колоннада с садом здесь уступила место коридору с окнами, расписанным сценками с резвящимися купидонами. Озорной нрав владельца, сказавшийся и на его художественном вкусе, полностью проявился в украшении сада: там красовались статуи пьяного сатира, поднимающего мех с вином, и еще более пьяного Геркулеса, явно собирающегося помочиться. Среди более привычных предметов, обнаруженных в Доме с Оленями, оказался набор терракотовой посуды на угольной печи. Там же была найдена бронзовая ванна - вещь весьма редкостная, если вспомнить о пристрастии римлян к общественным баням.

Здесь, как и в Помпеях, отнюдь не во всех патрицианских домах проживало какое-то одно богатое семейство: в I веке н. э. многие представители старинной знати оказались в стесненных условиях, и, по всей вероятности, некоторые были вынуждены пойти на раздел своего имущества, чтобы оплатить починку дома после землетрясения. На такую жертву явно пришлось пойти хозяевам Дома с Деревянной Перегородкой - одного из наиболее хорошо сохранившихся жилых строений во всей округе. Это роскошное жилище, сооруженное еще в доримскую эпоху, некогда занимало целый квартал, но впоследствии помещения, выходившие на улицу, были превращены в лавки и жилые комнаты для мастеровых. Вдобавок, к зданию был пристроен второй этаж с лестницей, предназначавшийся для сдачи внаем или даже для продажи. Но несмотря на это, семья домовладельца по-прежнему наслаждалась мирным и изысканным существованием в окружении мраморного великолепия.

Дом получил свое название из-за ряда деревянных - ныне обугленных - створок, отгораживавших таблинум от атриума. Из трех частей, изначально составлявших перегородку, две сохранились в таком превосходном состоянии, что до сих пор легко поворачиваются на штифтах петель - лишнее свидетельство удивительного "консервирующего" воздействия вулканической породы, намертво "запечатавшей" город. В двух комнатках, примыкающих к главному входу, сохранились также деревянные кроватные рамы, а разнообразные предметы обихода - от стеклянных сосудов и флаконов с благовониями до бронзовой иглы для шитья и соломенной метлы, - обнаруженные в разных частях дома, рассказывают о повседневном быте хозяев. В одной из комнат археологи нашли обугленный кусочек хлеба, оторванный от большого ломтя как раз тогда, когда началось извержение Везувия. К нему намертво пристал кусочек скатерти.

Другой патрицианский дом, также подвергшийся разделу, скрывает тайну. В комнатке на верхнем этаже, в центре оштукатуренной панели, заметен необычный след в гипсе, видимо, оставленный неким предметом, который в спешке сорвали со стены. По форме же след весьма напоминает христианский крест. Некоторые ученые говорят, что это лишь обманчивая видимость, что это просто следы от полки. Однако крепежные гвозди были вбиты вверху и внизу вертикальной, более длинной полосы - не самого стойкого приспособления, - да и сама форма была бы странновата для полки. Памятуя о том, что в 61 г. н. э. апостол Павел побывал в Путеолах, что в не скольких милях к западу от Неаполя, - вполне возможно, что в Геркулануме были христиане. Правда, довольно сомнительно, чтобы в столь раннюю эпоху среди них уже был в ходу крест как символ веры. Однако никто не оспаривает того факта, что здесь жили евреи: на стене другого дома, по соседству, кто-то нацарапал иудейское имя Давид

Геркуланцы из "среднего класса", у которых хватало денег на строительство собственного дома, из-за нехватки площади были ограничены в пространстве. Один такой дом вплотную подходил к лавке, торговавшей зерном, зато владелец выказал свой вкус внутри: желая возместить отсутствие сада, он украсил триклиний яркоцветными мозаиками с цветочными мотивами. Среди примет домашнего быта, сохранившихся в этом жилище, - перечень закупавшихся вин и даты их поставок, помеченные на стене, и каракули, выведенные детской рукой - видимо, ради упражнения в письме.