Шрифт:
Флей почувствовал, что крепко попал. Просто насмерть...
– Но есть другой, более приятный выход. Заменим казнь продолжительным тюремным заключением, и умеренных размеров штрафом, а?
– Умеренных размеров?
– Тысяч сто.
– Да вы обалдели? Я таких денег в жизни в руках не держал.
– Да пожалуйста... казнь завтра на рассвете. А пока переночуешь в нашей милой тюрьме.
Флей вдруг увидел абсолютно четко - стражнику кто-то отсыпал, и немало. Вернее обещал отсыпать, и не кто-то, а...
И представитель власти мог бы продаться преступнику, но только за очень большие деньги.
Сволочи! Какие же вы все сволочи!
Амбалы встали, смыкая руки на запястьях заключенного. Флей рванулся, попытался пнуть одного, получил сапогом под колено и под зад, и скривился от боли.
– Погодите... обыщите-ка его. А то еще прирежет охрану, а лишние трупы нам не нужны.
Стражник грубо схватил Флея за обе руки, а второй запустил руки в карманы. Флей вперился в громилу полным ярости, но бессильным взглядом и вдруг плюнул прямо в рожу. Впервые в жизни ему остро захотелось стать сай'суи...
Впрочем, такие желания не исполняются никогда. Кулак оплеванного разбил ему нос, по лицу потекла кровь, а взяточник только усмехался. Такие случаи были ему не впервой.
Из карманов стражники выудили два мешочка. В первом побрякивало несколько монет, и судья отложил его в сторону. А вот второй вызвал в нем неподдельный интерес. Взяточник развязал его, понюхал, попробовал...
– Парень! Да ты еще и наркоман!
– восхищенно произнес он.
– За такое можно и еще добавить...
Флей поднял взгляд, полный ненависти, на подлеца в красивой одежде. По лицу текла кровь.
– Если только найдешь наказание тяжелее, чем виселица...
– И такое можно найти, - улыбнулся чиновник.
– Хочешь, на кол тебя посадим? Ну ясное дело, не хочешь. Погоди-ка... а что там у тебя в волосах блестит?
Громила справа схватил Флея за волосы и содрал с них ремешок, тот самый, с изумрудом. Прекрасные длинные волосы, его гордость, рассыпались по лицу, пропитываясь кровью...
– Сволочи! Дерьмо!
– Ругайся, ругайся... Однако, парень... Изумруды в волосах носишь, "звездную пыль" в кармане - и без денег. Я удивлен. Ну да ладно. Ведите его... хотя...
– стражники снова потащили потерявшего надежду Флея, при слове "хотя" на секунду остановились, и судья закончил, издевательски посмеиваясь:
– Ремешок можешь забрать. Ребята, оденьте-ка ему ремешок...
– взрыв хохота.
Он вручил громилам ремешок, и те, забыв об осторожности и, помирая от смеха, стали натягивать его на голову заключенному.
На секунду они отпустили его руки...
И Флей, успев только приказать себе: "Сейчас или никогда!"...
...Рванул к столу, где стоял вожделенный наркотик, единственная надежда.
Судья протянул руку, собираясь первым схватить мешочек, громилы бросились за ним, надеясь догнать - все слишком медленно... Он запустил руку в мешочек (как хорошо, что взяточник его развязал), зачерпнул порошка - остальное просыпалось на стол, ну да ладно - и вдохнул его. В одно мгновение способности вернулись к нему, стократ сильнее обычного.
И больше никто ничего не успел. Воля Флея мгновенно накрыла комнату, подчиняя блюстителей закона. Ему даже не пришлось концентрироваться, так он стал силен.
Ни одного слова, но все уже забыли о существовании человека по имени Флей. Еще одно мгновение, и несколько листов дела превращаются в пепел, а личные вещи возвращаются к владельцу... Порошок не собрать, да и не нужен он больше - туда же, в камин его. Пусть воняет.
Громилы отошли с дороги даже без приказа - хватило и мысли. Как много силы - но Флей знал, как мало ее станет вскоре.
...Через несколько минут судья очнулся. Поглядев на часы, он удивленно поморгал глазами: целый час куда-то пропал... Но, несмотря на удивление, скоро он забыл об этом, и даже не обратил внимания, что не помнит, чем занимался большую часть прошлого дня.
XI.
Вот так я стал преступником. И наркоманом заодно.
Заскрипели половицы, и я вошел в трактир. Угар еще не прошел, мир пока еще был прекрасен. Голова рефлекторно повернулась вправо, где сидела та самая полуэльфийка - внешность, кстати, очень необычная; ее можно было бы принять за эльфа, если бы не отсутствие наиболее характерных признаков, в том числе и острых ушей... Девица улыбнулась, и на мое лицо, помимо желания, тоже выползла улыбка.
Большинство женщин не вызывали у меня никаких эмоций, какими бы красивыми они ни были. Несмотря на красоту, они обладали неприятными взгляду аурами. Все они были ограниченными, не знающими ничего за пределом своего круга интересов - я имею в виду удостоивших меня вниманием. Были, конечно, и другие, но они отталкивали своим холодом, холодом, дня меня почти физическим.
Исключения вроде Лины - это удивительные случайности, к которым я просто не мог относиться как к женщинам.
Эта девица, хоть и продавалась за деньги, отличалась как от коллег по профессии, так от простых женщин.