– Все.

Охотник обернулся, вглядываясь в лицо Флея. На нем не было и тени улыбки.

– Может, ты и будущее предсказывать умеешь?
– поинтересовался он с иронией.

– Умею, - кивнул Флей.

Бородач остановился.

– Ну... Шути-шути. Второе правило: если желаешь вступить, ты должен выдержать драку со мной.

– Дурацкий обычай...

– Можешь просто уходить. Торгаш еще не уехал.

Охотник был, на вид, настоящим атлетом, мышцы просвечивали даже сквозь плащ.

– Выдержать или победить?

– Победить меня не мог еще никто. Ну как, согласен?

– Да ты садист, мужик...
– пробормотал Флей.
– Согласен.

Бородач сбросил плащ, демонстрируя огромные волосатые руки и мускулистый торс; отложил в сторону самострел.

– Не бойся. Я не садист, я боец. До смерти бить не буду. Оружие сними... во избежание.

– Прямо здесь деремся?

– Здесь.

– Без правил?

– Абсолютно. Начинаем?

Флей снял плащ, аккуратно повесил его на ветку дерева, там же пристроив и ножны - и только тогда кивнул.

Охотник не стал долго раздумывать - замахнулся огромным кулаком и нанес боксерский удар, метя в челюсть Флея...

***

...В голове трещало. Я открыл глаза от прикосновения к голове чего-то холодного. Передо мной сидел бородатый охотник и прикладывал ко лбу снег.

– Ну ты и герой, парень...
– произнес здоровяк уважительно, заметив, что я очнулся. Лицо его украшали несколько свежих синяков, нижняя губа разбита, борода - в запекшейся крови.
– Никогда таких не видел.

– Кто... победил?
– проговорил я. Слова давались с трудом, при каждом звуке болели зубы, и язык повиновался с трудом.

– В любом случае, ты принят, - ответил охотник.

– С памятью что-то... Помню, дрались, а вот как...

– Хорошо дрались...
– детина сплюнул кровью и объяснил.
– Минут десять мы друг друга месили, а потом ты башкой об дерево треснулся.

– Как так?

– Ну, назад отходил, и с размаху...

– Вспомнил... Только я не отходил. Это ты мне так врезал.

Громила пожал плечами, в том смысле, что одно другому не мешает.

Я стер со лба подтаявший снег и приподнялся. Под головой оказался сложенный плащ охотника.

– Значит, принят я?

– Спрашиваешь... ты первый за десять лет, кто выдержал больше двух ударов. Полежи еще минуту... А ты правда будущее предсказывать умеешь?

– Умею.

– Ну, предскажи, что я сделаю через пять минут?

На такие вопросы всегда очень трудно отвечать: в большинстве случаев знание будущего изменяет поведение человека, и предсказание не сбывается. Бывают, правда, исключения, но можно попробовать.

Не вставая, я закрыл глаза, отстраняясь от мира. Несколько секунд я ловил потоки эфира... Ух ты, какая зацепка!

– Сейчас ты со всех ног победишь к воротам.

– Да ну?

От ворот раздался пронзительный свист. Мы с охотником обернулись в ту сторону.

– Вейст! Хорош прохлаждаться, шкуры загружать помогай!
– закричал один из парней у ворот.

– Ты Вейст?

– Пойдем... Предсказатель.

Парни быстро закидывали ящики в повозку, я стоял в стороне. Наконец, погрузка закончилась, торговец попрощался и уехал. Вейст затворил ворота из сосновых бревен и задвинул засов, а затем поднялся на вышку у ворот. Про синяки бородач уже будто забыл.

– Ты прогуляйся, осмотрись, - крикнул он мне.
– Если что, спрашивай. Чужаков мы не любим, это правда, но ты-то теперь свой.

– Мне поверят?
– я пощупал рукой нос. Кровь уже не текла.

– Не беспокойся.

***

На одной из улочек, сморщившись, молодой охотник кромсал себе левое предплечье ножом, при этом ежесекундно поминая высшие силы. Я не сразу понял, зачем он это делает, и подошел поближе.

Парень даже не взглянул на меня, продолжая ковыряться в окровавленной ране.

– Эй... ты зачем руку режешь?
– осторожно поинтересовался я.

– Не мешай...

Охотник отбросил нож и засунул пальцы в рану. Секунду он копался, затем что-то ухватил и с силой выдернул наружу.

Меня чуть не вырвало от отвращения. В пальцах охотника дергалось и извивалось нечто тонкое, длиной с палец, покрытое какими-то щетинками, постоянно шевелящимися.

Охотник не дал мне наглядеться вволю: швырнул тварь на землю и раздавил сапогом. Только после этого он поднял голову. Лицо - довольно молодое, с очень светлыми глазами, оттопыренными ушами и волосами, будто выгоревшими под солнцем - измученно улыбалось.