Путешествие началось с полета в Минск, где находилась межконтинентальная станция телепортации. Наша авиетка двигалась по долине реки Случь. До Солигорска Скорпион вел ее вручную, выделывая в небе кренделя и то и дело бросая машину в пике, нажимая несуществующую гашетку. Я молча крутил пальцем у виска, но прекратил его безобразия только после того, как канонерщик до смерти напугал стаю гусей, спокойно плескавшуюся в большой луже на дороге. Чтобы у вас не возникало некоторых сомнений, хочу сразу сказать, что такое инфантильное поведение Скорпиона — лишь временное явление. Он просто радовался жизни, так как вернулся целехоньким из такого места, откуда ребята чаще всего приходят разобранные по кускам, либо же не возвращаются совсем.

Движение стало довольно интенсивным, и мы, по рекомендации бортового компьютера, передали бразды правления автопилоту. Через пару десятков минут показались окраинные кварталы столицы. Продолжать движение по воздуху было бы дольше, чем добираться на метро, и мы спустились у ближайшего перехода. По случаю выезда в большой город, я и Скорпион надели парадные костюмы. Фронтовые офицеры экспедиционного корпуса не часто посещали Минск, поэтому мы ловили на себе тревожные взгляды взрослых пассажиров, а дети глазели на нас с откровенно открытыми ртами. Канонерщика начало раздражать такое обилие внимания, и он зашипел мне в ухо:

— Надо было одеваться по-цивильному. Я больше не могу: смотрят на нас, как бараны на новые ворота.

Вынырнув на поверхность, мы подошли к станции телепортации и проникли внутрь здания через вход для военнослужащих. У семи кабин собралось несколько десятков человек: куда-то направлялся отряд курсантов — совсем еще малышей — возглавляемый строгим наставником. Кроме них, своей очереди ждал десяток штабных офицеров.

Увидев такое скопление желающих, Скорпион опять забубнил:

— Вот черт... Теперь тут вот еще сиди и жди минут двадцать, не меньше. — Он перетерпел половину этого срока и предложил мне: — Слушай, Фобос, давай, как только эти пацаны разлетятся, — Скорпион показал пальцем на оставшихся курсантов, — мы с тобой махнем впереди офицерья.

— Сиди уж спокойно. Пять минут тебя не устроят.

Он тяжко вздохнул и с ненавистью уставился на ближайшего штабного теоретика, который вздрогнул от такого взгляда.

Дождавшись своего череда, мы зашли в двухместную кабину. Я сразу уселся в кресло, а мой товарищ нашел код Буэнос-Айреса и ввел его в компьютер. Пришлось еще отдыхать несколько минут — не принимала Аргентина. Скорпион решил не терять времени даром и рассказал мне новый анекдот.

Прилетел по приглашению к лабуху один астрал. Гостит день, второй, третий... Наконец, хозяин не выдержан и говорит своему приятелю: "Послушай, Вася, что ты все телик смотришь, да пиво хлещешь! Раз уж прилетел в столицу, то будь добр: повышай свой культурный уровень".

"А як же! — отвечает ему, не вставая с дивана, астрал.— Вот прям завтра с утреца и начнем повышать".

На следующее утро лабух растолкал своего дружка, заставил его побриться, умыться и почистить зубы, а затем и говорит: "Решено, дорогой мой товарищ Федя: мы сегодня пойдем в консерваторию". Сказал так да пошел выводить из гаража мобиль. Только он подрулил к воротам, глядь — а там уже стоит подбоченившись астрал со здоровенным таким рюкзаком за плечами. "Федя! — изумился лабух. — На кой ляд тебе в консерватории рюкзак? Сними его сейчас же!"

"Ну, уж нет, — усмехнулся в ответ астрал. — А в чем же я, по-твоему, должен домой консервы тащить?"

Я заулыбался, и поощренный этим Скорпион слегка стукнул меня в бок локтем:

— Здорово, правда?

— Смешно. Но у тебя астрала вначале звали Васей, а в конце он вдруг оказался Федей.

— Слушай, Фобос! Я, ей-богу, когда-нибудь тебя точно прибью! Ты глубоко ненормальный человек! У тебя голова как пыльный чердак — забита одними инструкциями да формулами. Никакого полета фантазии! Никакой свободы, этой... Как ее... — Он ткнул пальцем в пространство. — А, во! Мысли!

— Хватит. — Я встал с кресла. — Мы уже в Аргентине.

На казенной стоянке авиеток не оказалось. Мы обратились к диспетчеру. Вернее, обратился-то я, но как только на видеофоне появилась милая мордашка креолки, Скорпион отодвинул меня на второй план:

— О! Бонжурно, синьора! — Он расшаркался в реверансе и продолжил объяснения на своем ломаном итальянском.

Так как я не знал в достаточной мере ни ломаного, ни тем более литературного языка коренного населения, то не понял ни слова. Лицо девушки, однако, становилось все более и более недоуменным. Она сделала знак рукой, желая поговорить со мной, и спросила полушепотом:

— Простите, мистер, вы сопровождаете этого больного? — Ее английский был безупречен.

Скорпион услышал данную фразу, покраснел и, оскорбленный до глубины души, исчез с поля зрения камеры. Я объяснил тем временем ситуацию, заметив, что мой товарищ просто очень большой оригинал. Диспетчер в качестве альтернативы предложила взять напрокат авиетку: "Это обойдется вам туда и обратно в сто семьдесят долларов". У меня на кредитной карточке, помнится, было сто сорок, и я вопросительно взглянул на Скорпиона. Тот закрутил головой.