Смертный приговор! Указание поспешить с казнью, держать ее в тайне и ранним утром незаметно доставить принцессу из тюрьмы на эшафот, обезглавить ее в то время, как вся страна будет спокойно спать, не подозревая о случившемся!

— Мне это не по душе, — пробормотал Бриджес.

По своей природе королева не была жестокой женщиной, кроме того, принцесса показала, что желает принять католичество. Бриджес не верил, что королеве хочется отнять жизнь своей сестры исключительно по религиозным мотивам, разве что была бы доказана ее вина в государственной измене — но это не так.

Он снова принялся изучать приказ о смертном приговоре. Нет, это не подпись королевы. Он пригляделся повнимательнее. Да, во время недомогания королевы Гардинер расписался за нее.

У Бриджеса созрело решение. Он лучше рискнет навлечь на себя неудовольствие Гардинера, чем пошлет на смерть молодую девушку.

Он взял перо и написал Гардинеру:

«Я увидел, что на приказе отсутствует подпись Ее величества, и считаю, что действовал бы вне границ своей компетенции, если бы позволил состояться казни такого важного государственного преступника без специальных на то указаний Ее величества королевы».

Получив письмо, Гардинер рассвирепел, так как понял, что его план не удался. Он отложил решение этого вопроса на несколько дней, подумывая, не стоит ли надавить на Бриджеса для осуществления своих желаний. Но королева тем временем выздоровела и, узнав о случившемся, пришла в ужас.

В ней взыграли сентиментальные чувства. Она вспомнила Елизавету, когда та была еще ребенком и вызывала в ней чувство привязанности. Елизавету несправедливо осудили, она воспитывалась в крамольной вере и она, конечно же, должна честолюбиво стремиться к трону, но ведь ее вина не доказана, и, кроме того, она — сестра Марии.

Королева не стала обвинять Гардинера, так как была о нем слишком высокого мнения. Она знала, что он стойкий католик, и сам по себе один этот факт внушал уважение к нему. Он стремился уничтожить Елизавету-еретичку, ему можно было простить его религиозный фанатизм. Другое дело — сама Мария.

Для нее Елизавета была сестрой, хотя и еретичкой. Елизавета молода, и не доказано, что она предательница, поэтому долг королевы — спасти ее от ереси.

Мария позвала человека, которому полностью доверяла. Это был ее старинный друг сэр Генрих Бедингфельд.

— У меня к вам поручение, — сказала она ему, — которое я никому больше не могу доверить.

— Я выполню его, призвав на помощь все свои силы, ваше величество.

— Я знаю это, дорогой Бедингфельд. Потому и поручаю это дело вам. Я знаю, что вы будете неусыпно сторожить ее и что вы будете справедливы по отношению к ней и ко мне. Я имею в виду свою сестру.

Бедингфельд вопросительно посмотрел на королеву.

— Да, мой дорогой друг, — продолжала королева, — я решила отдать принцессу на ваше попечение. Вы будете сторожить ее и днем, и ночью. Любое ее движение не должно пройти незамеченным и, в случае необходимости, следует доложить о ней непосредственно мне. Я поручаю вам сложную задачу, но, милорд, я делаю это потому, что знаю, что вы — один из немногих людей, кому я могу доверять.

— Я нижайший и покорнейший слуга вашего величества.

Но он был так смущен, что Мария удивилась, почему такой храбрый мужчина, как Бедингфельд, и вдруг так растерялся от перспективы охранять молодую девушку.

Елизавета услышала о приближении сэра Генриха Бедингфельда с сотней тяжеловооруженных всадников. Взглянув в окно, она поняла, что все они собираются возле ее покоев, и испугалась, что это может значить только одно. К ней вернулись прежние кошмары. Она прильнула к своей любимой служанке Изабелле Маркхэм и воскликнула:

— Изабелла, это конец! Я не думала, что приму это так близко к сердцу, но это именно так! Моя сестра послала Бедингфельда проследить за выполнением приказа. Скажи мне… эшафот леди Джейн Грей все еще стоит на своем месте?

— Милая принцесса, умоляю вас хранить обычное спокойствие. Погодите и узнайте, что все это значит, прежде чем поверить в самое худшее.

— Бедингфельд — доверенный придворный моей сестры. Она послала его уничтожить меня. Как только я переступила порог этого угрюмого места, я сразу поняла, что никогда больше не выйду отсюда. — Она забилась в истерике. — Мне не подходит топор английского палача! Мне требуется меч из Калэ!

Понимая, что она вспомнила свою несчастную мать, женщина опустила голову, и они вместе заплакали.

Но это была бы не Елизавета, если бы она тут же не взяла себя в руки. И вот уже перед ними вновь властная принцесса. Гордо выпрямившись, она воскликнула:

— Пошлите за Бриджесом. Прикажите ему немедленно явиться ко мне.

Когда он пришел, она надменно спросила:

— Что это значит? Разве у вас не хватает своих стражников, чтобы посылать к моей сестре за подмогой?