Шрифт:
Елизавета сложила руки на груди.
— Ваше величество, я так решила и предпочитаю смерть браку.
— На твоем месте я бы не заговаривала о смерти. Это слишком опрометчиво.
— И все же я предпочту смерть, нежели обручусь с герцогом Савойским.
— Посмотрим, — сказала Мария.
Она позвала стражу, и Елизавета вернулась в свои покои, веря, что смерть не за горами.
Елизавета лежала на кровати, глядя на балдахин. Вокруг нее тихонечко всхлипывали прислуживавшие ей женщины. Она вернулась после аудиенции у королевы и сказала им: «Мне кажется, что я скоро умру».
На самом ли деле ей лучше умереть, чем выйти замуж за герцога Савойского?
В течение долгих лет она мечтала, что станет носить корону. Сколько раз Кэт Эшли читала это по картам?! Она не может отринуть свою мечту. Но в действительности разве лучше умереть?
Ночью один раз она привстала с постели и подумала: «Завтра я пойду к королеве. Я соглашусь на герцога Савойского. Глупо смиренно шагать к смерти».
Но на утро она переменила свое решение.
«Подожди», — говорил ей здравый смысл. Разве не в ожидании было всегда ее спасение?
На следующий день она отправилась из дворца, но не в Тауэр. Королева все никак не могла принять окончательного решения относительно сестры, однако в конце концов она прибегла к испытанному методу. Елизавета должна будет вернуться в Вудсток, где останется на положении узницы, но с приличествующими ее рангу почестями. Если принцесса окажется в одном из своих загородных домов, народ успокоится, он проявлял нетерпение, когда она находилась в Тауэре. Лживая и коварная Елизавета представлялась молодой и трогательной, и, как всегда, народ был на ее стороне.
Даже когда она отправилась вверх по реке, люди выстроились на берегу, чтобы проводить ее. Они выкрикивали приветствия, у них были для нее подарки. В Вайкомбе ей принесли пироги, и так много, что она не смогла все принять. Елизавета мило благодарила людей, и на всем пути раздавались крики: «Боже, благослови принцессу! Боже, спаси ее светлость!»
Теперь она была счастлива. Она правильно поступила, что отказала герцогу Савойскому. Время всегда будет ее союзником, потому что она молода, а королева стара.
Принцесса прибыла в Вудсток, но здесь ей не предоставили королевских апартаментов, а привели в привратницкий домик. Он был окружен стражей, и сэр Генрих Бедингфельд сказал ей, что у него имеются особые указания насчет того, что принцесса должна находиться под постоянным наблюдением.
Елизавета слегка всплакнула.
— Меня, как овцу, отдали на заклание, — повторяла она, когда прислужницы помогали ей раздеться.
Когда она улеглась в постель, не надеясь заснуть, дверь комнаты тихонько отворилась, полог внезапно раздвинулся, и пара любящих рук крепко обняла ее.
— Кэт! — всхлипнула она с облегчением. — Как ты сюда попала?
— Т-с-с, моя любовь! Т-с-с, моя маленькая леди! Я снова свободна. Когда пленницу освободили, что она сделала? Когда она прослышала, что ее леди находится в пути, она прибыла раньше нее. Я попала в дом раньше господина Бедингфельда и его отважных мужчин. Теперь нам все нипочем, моя дорогая, раз мы вместе!
— Нам все нипочем! — сказала Елизавета и засмеялась.
Кэт улеглась рядом с ней на кровати, и всю ночь напролет они проговорили о том, что с ними случилось.
Внезапно Елизавета спросила:
— Ну, Кэт, что ты об этом думаешь? У меня ведь был роман, когда я находилась в Тауэре. Ты помнишь Роберта Дадли?
— Помню ли я его? Кто же может его забыть! Самый прекрасный мужчина из тех, кого я встречала… за исключением одного.
— За каким исключением? — сказала Елизавета.
И они натянули на головы покрывала, чтобы вдоволь посплетничать и похихикать вдвоем, чтобы их никто не услышал.
Для Елизаветы заточение в Вудстоке проходило достаточно весело. С ней была верная Кэт, а сэр Генрих Бедингфельд не счел нужным докладывать об этом факте королеве. Возможно, он понимал, что если поступит таким образом, то Кэт удалят отсюда, и это нанесет смертельное оскорбление принцессе Елизавете. Он не видел ничего дурного в том, что с ней будет находиться Кэт.
Итак, они вместе, как в добрые старые времена. Если бы кто-нибудь мог подслушать их смех, сплетни и разговоры, он мог бы назвать это государственной изменой.
Когда они оставались вдвоем, Кэт шептала: «Ваше величество!», и ее слова звучали для Елизаветы сладкой музыкой. Кэт гадала по картам так велеречиво, что это добавляло еще больше смеха.
— Вот снова этот темный красивый король! Посмотри, как близко он выпал к вашему величеству. Мы еще о нем услышим, я в этом не сомневаюсь.