Реддик выполнял свои обязанности первого офицера, но не мог сдержать своих чувств по поводу решения оставаться на орбите Промежуточной до прибытия замены с Земли. Его аргументами и аргументами тех, кто его поддерживал были все те же мысли, которые высказывал Роджер, при недавней беседе с Брейсером. Что мы реально можем сделать, чтобы помочь Промежуточной Станции? Адмиралу было трудно противиться логике этого аргумента. Мало чем можно было возразить на этот вопрос, но это была теперь не его работа. У него было достаточно дел и помимо споров с офицерами. Теперь это была работа Максела, и пусть он беспокоится насчет Реддика и держит в узде его и тех, кто его поддерживает.

В действительности, Реддик Брейсера мало беспокоил. Он имел превосходный послужной список, и офицер–медик “Йово Джима” заверил, что, несмотря на искусственную нервную систему, он взвешен и совершенно нормален. Реддик будет рвать и метать, а Максел увещевать его. На том все, по–видимому, и закончится.

На борту “Фарсалуса” все было совершенно иначе, хотя Брейсер узнал об этом слишком поздно.

Хайбек смотрел на мониторы заднего вида на удаляющиеся корабли. Сначала они были похожи на три маленькие звездочки, а затем и вовсе скрылись из виду. Сканеры, сенсоры и скопы все еще могли их ощущать, и они будут регистрировать их присутствие еще несколько часов даже несмотря на то, что “Сан Хуан”, “Хастингс” и “Чикаго” то появлялись, то исчезали из реального мира, двигаясь со скоростью намного превышающей скорость света. Они направлялись домой, а Лейтенант Командор Камани Хайбек нет. Он ждал, просто ждал.

— Хай, я боюсь, — тихо пожаловалась Наха.

— Я тоже, малышка, — сказал он, поворачиваясь к креслу второго пилота, за которым она сидела, и заставляя себя улыбнуться.

— Что меня заставило согласиться на такую глупость?

— Ты хотела быть со мной рядом.

— Тогда, что тебя заставило согласиться на это?

— Это хороший вопрос, малышка, — с напускным весельем ответил Хайбек. — Но я сомневаюсь, что на него существует ответ.

— Да, вероятно он не существует, — сказала Наха и отвернулась к экрану монитора, который все еще показывал положение трех кораблей.

— Ты не голодна? — спросил Хайбек. — А то я пойду раздобуду чего-нибудь.

— Нет, у меня совсем пропал аппетит.

— Ничего, если я поем?

— Валяй.

Хайбек встал со своего кресла и пошел в маленький камбуз корабля–скаута. Там он заказал у автомата пару сэндвичей и стакан молока, а затем вернулся обратно.

Усевшись на свое место и откусив кусок сэндвича он сказал с набитым ртом:

— Послушай, малышка, мы, скорее всего, находимся точно в такой же безопасности, как они на своих кораблях. Я не удивлюсь, если окажется, что мы находимся в еще большей безопасности. Джиллам гораздо труднее обнаружить маленький скаут, нежели чем большие корабли. Кроме того, если мы обнаружим джиллов, то рванем от них так, что только пятки будут сверкать. Так хотел адмирал.

— Я знаю, — сказала Наха, — но все же…

— Не бери в голову. Это, как отпуск. Только ты и я, одни, посреди пустынной Вселенной. Разве можно представить себе что-нибудь лучше этого?

— Я не знаю.

— Она не знает! Ну, расслабься. Нам предстоит пробыть вместе достаточно долго.

— Дай мне немного времени, Хай. Я буду в порядке.

Хайбек вернулся к своим сэндвичам. Он съел первый, запил его молоком, а затем принялся за второй.

Ведь, и впрямь не стоило беспокоиться. Их работа была чрезвычайно простой. Ее могли бы сделать даже роботы, если бы на “Сан Хуане” остался хотя бы один робот–скаут. Но, так как роботов не было, этим пришлось заниматься Командору Хайбеку и его любимому “второму пилоту” — красота! Когда он попросил адмирала взять ее с собой, то ожидал безоговорочный отказ. Но адмирал подумал немного и сказал что не будет возражать, если мисс Хенджело захочет лететь с ним. Для этого задания вовсе не требовался опытный второй пилот. А, так как Хайбек согласился на это задание добровольно, адмирал решил, что он может поставить своих пару условий. Ему долгое время предстоит провести в одиночестве, а красивая женщина, вероятно, поможет немного скоротать его. Может быть.

— Ты уверена, что не хочешь есть? — спросил он, доев второй сэндвич и допив молоко.

— Ну, я же сказала, Хай, я не голодна.

— Тогда, я знаю, чего ты хочешь, — предположил он.

— Чего? — поинтересовалась она глядя на него искоса.

— Маленький глоточек “к’пака”, — сказал он.

— Нет, — неуверенно возразила она. — Думаю, не стоит.

— Ну, давай же. Мы выпьем вдвоем.

— Где ты берешь этот “к’пак”.

— У Робертсона, приятеля квартермейстера. Толстый, такой, коротышка. Ты его знаешь.

— А–а, этот! — сказала Наха. — Да, я знаю его.

— И вообще, не все или равно, где я его беру? Ну, так, как?

— Ну, если… — неуверенно произнесла она.

Хайбек встал и пошел в угол, где была сложена его одежда и личные вещи. Он достал из пакета с туалетными принадлежностями маленький пузырек и посмотрел сквозь желто–зеленое стекло на его содержимое.

— Ты раньше пробовала это? — спросил Хайбек, вернувшись в носовую часть судна.

— Да, — ответила Наха. — Мы пробовали его на уик–эндах, когда были подростками.

— Не думал, что на Креоне занимаются подобными вещами.

— Но, ведь, ты недостаточно хорошо знаешь Креон, не так ли? — спросила Наха.

— Это уж точно, — согласился Хайбек, усаживаясь на свое место. — Расскажи мне об этом.

— О чем, о Креоне, или о уик–эндах?

— И о том, и о другом. Наха улыбнулась.

— Креон очень большой. Это целая планета.

— Это я знаю.

— Не думай, что вся планета совершенно одинакова, — сказала Наха, в ее голосе появилась уверенность. — Я имею в виду, что все, что ты слышал о Креоне, относится, в основном, к большим “марчерским” городам–государствам. Да, там у них действительно пуританские нравы, но мы в своих “нижних лесах” совсем не такие, как “марчеры”.