Онъ не дорожитъ своими достоинствами, и достоинства его не оставляютъ его.

Восхваленія мудрецовъ производятъ споры въ народахъ.

Высокая оцнка легкаго пріобртенія производить воровство въ народ.

Разсматриваніе предметовъ, возбуждающихъ похоть, производитъ смуты въ народ.

И потому святой, чтобы управлять народомъ, освобождаетъ свое сердце отъ желаній, уничтожаетъ свою волю и укрпляетъ свою силу тла.

Издатель «Дтской Помощи», имя въ виду написанную мною въ 1882 г. статью въ газетахъ о помощи бднымъ во время переписи, просилъ меня участвовать въ его изданіи. Въ то самое время, какъ я получилъ это заявленіе, я доканчивалъ статью въ «Русскую Мысль», служащую продолженіемъ моей статьи о переписи. Я писалъ именно о томъ предмет, которому посвящено изданіе.

Я излагалъ въ этой послдней стать подробно т опыты, черезъ которые я прошелъ вслдствіе моей попытки благотворительности во время переписи, и т выводы, къ которымъ я пришелъ. Статья эта не могла быть напечатана. Попытаюсь еще разъ вкратц изложить теперь нкоторыя изъ тхъ мыслей, особенно тхъ, которыя относятся собственно къ благотворительности.

Выводы, къ которымъ я пришелъ относительно благотворительности, слдующіе:

Я убдился, что нельзя быть благотворителемъ, не ведя вполн добрую жизнь, и тмъ боле нельзя, ведя дурную жизнь, пользуясь условіями этой дурной жизни, для украшенія этой своей дурной жизни длать экскурсіи въ область благотворительности. Я убдился, что благотворительность тогда только можетъ удовлетворить и себ и требованіямъ другихъ, когда она будетъ неизбжнымъ послдствіемъ доброй жизни; что требованія этой доброй жизни очень далеки отъ тхъ условій, въ которыхъ я живу. Я убдился, что возможность благотворить людямъ есть внецъ и высшая награда доброй жизни и что для достиженія этой цли есть длинная лстница, на первую ступень которой я даже и не думалъ вступать. Благотворить людямъ можно только такъ, чтобы не только другіе, но и сами бы не знали, что длаешь добро, — такъ, чтобы правая рука не знала, что длаетъ лвая; только такъ, какъ сказано въ ученіи 12 апостоловъ: чтобы милостыня твоя п`oтомъ выходила изъ твоихъ рукъ, такъ, чтобы ты и не зналъ, кому ты даешь. Благотворить можно только тогда, когда вся жизнь твоя есть служеніе благу. Благотворительность не можетъ быть цлью, — благотворительность есть неизбжное послдствіе и плодъ доброй жизни. А какой же можетъ быть плодъ на сухомъ дерев, у котораго нтъ ни живыхъ корней, ни живой коры, ни сучьевъ, ни почекъ, ни листьевъ, ни цвту?

Можно привсить плоды, какъ яблоки и апельсины на ленточкахъ къ рождественской елк, но елка не станетъ отъ этого живою и не будетъ родить апельсиновъ и яблокъ. Прежде чмъ думать о плодахъ, нужно укоренить дерево, привить и возрастить его. А чтобы укоренить, привить и возрастить дерево добра, обо многомъ надо подумать и надъ многимъ потрудиться, прежде чмъ радоваться на плоды добра, которые мы будемъ давать другимъ. Можно раздавать чужіе плоды, навшенные на сухое дерево, но тутъ нтъ ничего похожаго даже на добро. Надо многое и многое сдлать прежде.

Было время, когда мучали и убивали христіанъ. Въ то время жилъ молодой человкъ Петръ христіанинъ. Онъ былъ силенъ, красивъ, уменъ, крпокъ духомъ. Его взяли въ Гелеспонтскомъ город Лампсак и привели на судъ къ начальнику Опитиму. Начальникъ спросилъ его: «христіанинъ ты?» Петръ отвчалъ: «да». Тогда Опитимъ сказалъ ему: «вотъ прочти указъ непобдимыхъ царей о томъ, что вс должны поклоняться нашимъ богамъ; поди поклонись богин Венер». Петръ отвчалъ: «удивляюсь тому, что ты, начальникъ другихъ людей, можешь уговаривать меня къ тому, чтобы я поклонился идолу гадкой женщины. Вы сами разсказываете про вашу богиню, что она длала такія гадкія дла, про которыя и говорить стыдно; и идолу этой женщины ты велишь мн поклониться. Я поклоняюсь только одному своему Богу Христу».

Услыхавъ такія слова, Опитимъ веллъ тотчасъ же растянуть Петра и бить его, драть ему тло и ломать ему кости. И все время, пока его мучали, Петръ только молился Богу и просилъ крпости духа, чтобы не ослабть отъ мученій и не отречься отъ Бога. И Богъ далъ ему крпость духа, и онъ не покорился начальнику и не отрекся отъ истиннаго Бога. Тогда начальникъ, увидавъ, что онъ побжденъ Петромъ, веллъ ему отрубить голову. Окончивъ это дло, начальникъ хотлъ уже узжать изъ Лампсака, какъ вдругъ къ нему привели еще трехъ христіанъ: Андрея, Павла и Никомаха. Никомахъ громко кричалъ: «я христіанинъ». Узнавъ то, что Никомахъ называетъ себя христіаниномъ, начальникъ спросилъ Павла и Андрея, признаютъ ли и они себя христіанами. Они сказали: «и мы христіане». Тогда начальникъ сказалъ: «Ну такъ подите поклонитесь богамъ по указу царя». Никомахъ сказалъ: «зачмъ ты говоришь это? Ты знаешь, что христіане не кланяются идоламъ». Тогда начальникъ веллъ раздть Никомаха и бить его и драть ему тло. Никомахъ долго держался и не отрекался Христа; но подъ конецъ ослаблъ и сказалъ: «нтъ, я не христіанинъ и готовъ поклониться богамъ». И тотчасъ же начальникъ веллъ отвязать Никомаха и пустить его. Но Никомахъ уже былъ такъ изуродованъ, что, недолго помучавшись, тутъ же умеръ. Увидала это двица 16-ти лтъ Христина и вышла изъ народа и сказала: «несчастный, за что онъ погубилъ себя? Изъ за одного часа мученій потерялъ свою душу». Начальникъ веллъ взять ее и спросилъ, что она говоритъ. Она сказала: «я христіанка и плачу о погибели этаго человка, что онъ не умлъ потерпть часа, чтобы получить жизнь». И сказалъ ей начальникъ: «вотъ мы сейчасъ увидимъ, какъ ты перетрпишь. Поди поклонись богамъ, а если не поклонишься, то я велю огнемъ жечь тебя». Тогда Христина отвчала ему: «Мой Богъ больше тебя, и Онъ дастъ мн терпніе, потому не боюсь ни тебя, ни мукъ твоихъ».

Въ это время подошелъ къ начальнику народъ и сталъ говорить ему, что, кром этихъ двухъ христіанъ, Павла и Андрея, и этой Христины, еще сидитъ въ тюрьм Діонисій, что вс они ругаются надъ богами, и что всхъ ихъ пусть начальникъ отдастъ имъ, и они сами убьютъ ихъ. Начальникъ послушалъ народа и веллъ привести еще Діонисія. Когда его привели, начальникъ сказалъ имъ всмъ: «Если не хотите погибнуть въ мученіяхъ, поклонитесь богамъ а не поклонитесь, я отдамъ васъ народу, и онъ побьетъ васъ».

Тогда христіане въ одинъ голосъ сказали: «мы одного Бога Христа знаемъ и одному Богу кланяемся, а вашихъ боговъ и никакихъ бсовъ не знаемъ и знать не хотимъ». Когда народъ услыхалъ это, то онъ еще громче закричалъ: «отдай ихъ намъ, мы расправимся съ ними, за то что они хулятъ боговъ нашихъ». Начальникъ веллъ бить мучениковъ, а потомъ отдалъ ихъ народу. Народъ привязалъ Андрея, Павла и Діонисія за ноги веревками и выволокъ за городъ и сталъ побивать камнями. Когда ихъ стали побивать камнями, Христина выбжала впередъ и пала на тла мучениковъ, чтобы и ее побили съ ними вмст. Тогда изъ народа пошли и сказали начальнику, что двица Христина легла на тла мучениковъ и хочетъ, чтобы ее побили съ ними вмст. Услыхавъ это, веллъ начальникъ оттащить ее особо и мечомъ отрубить ей голову, а тхъ добить камнями. И такъ эти святые мученики вмст боролись противъ діавола и міра и начальника Опитима, вмст и сдлались побдителями — Петръ разными муками, Діонисій, Андрей и Павелъ камнями, а двица Христина мечемъ.

Было это въ Лампсак въ царство Декеево.

Если идти изъ середины Россіи на зимній восходъ всё прямо, то тысячъ за десять верстъ отъ насъ, черезъ Саратовъ, Уральскъ, Киргизскую степь, Ташкентъ, Бухару, придешь къ высокимъ снговымъ горамъ. Горы эти самый высокія на свт. Перевали черезъ эти горы, и войдешь въ Индійскую землю.