И понялъ ангелъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себ живы, а что заботой о себ не могутъ они быть живы, потому что не знаетъ ни одна мать, чего для ея дтей нужно, не знаетъ ни одинъ человкъ, сапоги или босовики ему къ вечеру нужны. И понялъ ангелъ, зачмъ скрылъ это Богъ отъ людей. Понялъ ангелъ, что если бы дано было знать каждому человку, что ему нужно, то жилъ бы каждый для себя и не давалъ бы жить другимъ людямъ, но Богъ далъ жизнь всмъ людямъ и хочетъ, чтобы вс люди были живы. И затмъ скрылъ отъ людей то, что каждому для своей жизни нужно, а открылъ самаго себя въ душ каждаго человка любовью къ людямъ, и ею только живы люди. Понялъ ангелъ, что не заботой о себ люди живы, а одною любовью.

Не знаетъ человкъ, чего ему нужно для жизни и чего другому нужно для жизни; одно знаетъ человкъ, что для жизни нужна любовь. Не было бы любви, не было бы жизни. Вс вы люди вспоены, вскормлены живой любовью такъ отдавайте любовь ту, которая дана вамъ. А тотъ, кто въ любви, тотъ въ Бог и Богъ въ немъ.

Понялъ ангелъ, что остался онъ живъ, когда пропадалъ нагой въ пол, тмъ, что прохожій пожаллъ его, и живы остались младенцы тмъ, что чужая женщина пожалла и полюбила ихъ, и живъ всякій человкъ тмъ, что другіе люди длаютъ для нихъ, понялъ

Узналъ ангелъ, что не могла знать мать того, что ея дтищу нужно, баринъ [не] могъ угадать, чего ему нужно, что не знаетъ ни одинъ человкъ, сапоги или босовики ему нужно, и 91 остался живъ ангелъ въ пол тмъ, что прохожій пожаллъ его, и остались живы сироты тмъ, что чужая женщина пожалла и полюбила ихъ, и что живы вс люди только тмъ, что другіе любятъ ихъ.

И понялъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себ живы, а не могутъ они ею быть живы, потому что не знаетъ человкъ, чего ему нужно. А живы они Богомъ, потому что Богъ знаетъ, что всмъ людямъ нужно.

Понялъ ангелъ, что 92 не показано ни людямъ ни ангеламъ для другихъ добро длать, а показано людямъ для Бога добро длать. И что живы люди только любовью, а Богъ есть любовь. И пересталъ говорить Михайло, и спала съ него одежда, сталъ онъ нагой и свтлый, и распустились у него за спиной крылья, и сказалъ онъ Семену: Я ангелъ. И упалъ передъ нимъ Семенъ и поклонился ему. И тронулся онъ носкомъ о землю, взмахнулъ крыльями, задрожала земля и обмертвлъ Семенъ. И когда очнулся, ужъ никого не было.

Понялъ ангелъ, что живетъ Богъ въ человк и Богъ этотъ любовь людей къ людямъ. И что не заботой о самихъ себ живы люди, не отцемъ съ матерью живы люди, а живы люди Богомъ. А Богъ есть любовь.

Понялъ ангелъ, что не дано знать человку, чего ему самому нужно, не дано ни человку ни ангелу знать, чего другимъ нужно, а что заложена въ сердце человка любовь, то, что ему и другимъ нужно и что живы люди любовью. А любовь есть Богъ. И кто въ любви, тотъ въ Бог и Богъ въ немъ. Понялъ онъ, что когда есть Богъ въ людяхъ, есть въ нихъ любовь. А когда есть любовь, то есть въ нихъ все, что имъ и другимъ нужно. Въ комъ есть въ самихъ людяхъ любовь, есть въ нихъ радость. А есть въ нихъ любовь, то всмъ будетъ все, что имъ нужно: и кафтанъ голому, и хлбъ голодному, и молоко сиротамъ, и радость, и просторъ всмъ. И понялъ Я, что человку не надо знать то, что ему для своего тла нужно, а дано знать, что для его души нужно. А для души одно нужно, свое отдавать другому, и что потому жизнь людей не тмъ крпка, что они себя обдумаютъ, а тмъ, что они добро сами длаютъ и отъ другихъ получаютъ. Я понялъ, что человку нельзя знать, что ему сапоги или босовики [нужны?] 93 а дано знать, что ему послдній кафтанъ нагому отдать нужно, потому живы сироты не 94 материной грудью, 95 а любовью въ людяхъ.

Зналъ Ангелъ, что Богъ далъ жизнь людямъ и хочетъ, чтобы они были живы. Теперь узналъ ангелъ, чмъ живы люди. Понялъ онъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себ живы, а не заботой они живы, потому что не знаетъ мать, чего для ея сиротъ нужно, не знаетъ ни одинъ человкъ, что ему къ вечеру — сапоги или босовики нужны. Понялъ ангелъ, что живы люди тмъ, что есть Богъ въ нихъ, а Богъ въ нихъ — это любовь къ людямъ. И понялъ ангелъ, зачмъ скрылъ Богъ отъ людей то, что каждому для себя нужно, а открылъ то, что для Бога и для всхъ людей нужно. —

Понялъ ангелъ, что если бъ открыто было людямъ то, что каждому для своей жизни нужно, то не понимали бы люди того, что вложилъ Богъ въ сердца ихъ любовь къ людямъ, и жилъ бы каждый для себя, а не давалъ бы жить другимъ, но Богъ скрылъ отъ людей то, что каждому для себя нужно, а открылъ любовь въ сердцахъ людей, то, что для всхъ нужно; и любовью живы люди.

Теперь узналъ ангелъ, что не могла угадать мать, чего ея дтямъ для жизни нужно и что не дано ни одному человку знать, сапоги или босовики ему къ вечеру нужны; а что остался ангелъ живъ въ пол не тмъ, что онъ самъ себя обдумалъ, а тмъ, что былъ Богъ у прохожаго въ сердц и прохожій пожаллъ его; что остались сироты живы не тмъ, что обдумала ихъ мать, а тмъ, что былъ Богъ въ сердц чужой женщины и она полюбила сиротъ; что живъ всякій человкъ только потому, что есть Богъ въ сердцахъ людей и что они любятъ его.

И понялъ ангелъ, что людямъ кажется только, что они живы заботой объ себ, а живы они только Богомъ. А Богъ любитъ людей.

Жили въ давнишнія времена недалеко отъ Іерусалима два старца, два родные брата Петръ и Иванъ. Жили они въ гор и питались кореньями и тмъ, что имъ приносили добрые люди; <приходилъ къ нимъ нищій, то длились съ нимъ тмъ, что у нихъ было. Старцы выходили изъ своего жилища, прощались и расходились въ разныя стороны. Въ субботу вечеромъ они сходились>. Съ утра въ понедльникъ старцы расходились въ разныя стороны и работали тамъ, гд были измученные и утружденные работой, — гд рабу былъ заданъ урокъ не по силамъ — вскопать виноградникъ или накопать камня, или нарубить лса — старцы приходили и день и ночь работали съ утружденными. Гд вдова не могла убрать своего поля, одинъ изъ старцевъ приходилъ и убиралъ ей. Гд старикъ не могъ донести дрова, одинъ изъ старцевъ приносилъ ихъ за него. Такъ проводили они вс дни до субботы. Въ субботу вечеромъ старцы сходились къ своему жилищу, и всякій разъ ангелъ Господень встрчалъ ихъ у входа и благословлялъ ихъ. Они ложились, отдыхали и въ воскресный день вставали, молились и читали слово Божіе, а на утро опять расходились на работу. Такъ жили старцы много лтъ, и всякую недлю ангелъ господень сходилъ къ нимъ.