Я влетела в его личные покои, ногой распахнув дверь, и застала умилительную картину. Чарльз встрепенулся, изумленно вскидывая брови. Изумилась и мисс Вебер, которая сдула с лица прядь волос и выглянула из-за его плеча. Он откатился в сторону, в ворох белоснежных простыней с глухим смешком.

— Леди Блайт? — захохотал громко, — хотите присоединиться?

— А-ну, брысь отсюда! — рявкнула я на Лив, заметив ее платье, валяющееся в углу, и со всего маху бросила ей в лицо.

— Леди Блайт, — Чарльз сел, наблюдая за мной с похабной улыбочкой, — вы лишили меня удовольствия.

— Успеете насладиться! — прошипела, видя, что Оливия, ничуть не смущаясь, принялась натягивать платье.

Я схватила ее за руку, вытолкнула за дверь и воззрилась на Чарльза.

— Вижу, вы развлекаетесь!

— Советую вам делать то же самое. Жизнь слишком коротка, — он спокойно откинулся на руки, продолжая лежать. — Чем обязан столь внезапным визитом?

— Во-первых, вы, Чарльз Беккет — настоящий подлец! Во-вторых, для чего, черт побери, вам понадобилось присылать мне отравленные конфеты?

Он скептически изогнул бровь.

— Вы случайно не перегрелись на солнце, леди?

— Объясните это мертвой горничной в моем холле, которая слишком любила сладости!

Он откинул простынь и поднялся. Я поспешила отвести глаза.

— Подробнее! — потребовал, быстро одеваясь.

— Она попробовала конфеты и умерла.

— Кто принес конфеты?

— Ваш посыльный, наверно. Не знаю. Конфеты и записка лежали на комоде в холле.

— Сегодня я не передавал никаких конфет.

Я обернулась, заглядывая ему в лицо. Он преспокойно застегивал брюки.

— Вы шутите? Это был ваш почерк… на записке…

— И что я там написал? — он усмехнулся, вынимая из шкафа рубашку.

— Что желаете мне долгих лет жизни.

— Поздравляю, у вашего убийцы потрясающий черный юмор.

Он подошел к зеркалу, завязывая шейный платок. Будь моя воля, я бы его этим платком и придушила.

— И еще, — произнесла, не сводя с него глаз, — мой дом, Шил-парк подожгли.

— Не удивительно, — откликнулся, мрачно улыбаясь через зеркало, — у кого вы увели мужа, леди Блайт?

Я поборола детское желание показать ему язык.

— Ни у кого. А вы считаете, что это сделала женщина?

— Будь я на месте убийцы, пустил бы вам пулю в лоб. Всякие ухищрения и подлости — это слишком муторно для меня.

— Это для вас. А другие, наверняка, так забавляются от нечего делать. Ни одна женщина в здравом уме не подкинет в дом конфет, полагая, что есть их буду только я. Представьте, что было бы если бы я угостила ими Шарлотту или Китти.

— Сколько конфет съела ваша горничная.

— Это горничная миссис Эванс, — уточнила я, — и я не смотрела, сколько она съела.

— Возможно, яда в одной конфете было бы не так много для того, чтобы убить. Убийца рассчитывал на то, что вы съедите все, а если с кем-нибудь поделитесь отделаетесь лишь тошнотой и головокружением, что тоже неплохо для мести.

Я схватилась за голову. Ума не приложу, кто так меня возненавидел.

— Есть одна ниточка, Чарльз, которая может вывести нас на след.

— Нас? — он накинул фрак и обернулся ко мне. — Хотите впутать в это меня?

— Ваша записка и конфеты вас уже невольно впутали. Я говорю нас, потому что…

— А это неплохо звучит, — протянул он, улыбнувшись, — нааас. Нас! Верно, Анна?

— Это звучит отвратительно. Но мне ничего не остается. Так вот, пожар в моем доме разжег некий мистер Стоун, гувернер из дома мистера и миссис Ричмонд.

— А эти Ричмонды, это кто?

— Скромное семейство… я никак им не навредила.

— И для чего некому мистеру Стоуну вас убивать?

— Не знаю.

Беккет подошел ко мне, по-светски беря под руку и выводя в коридор.

— Вы должны вернуться домой, леди Блайт. Я все устрою. Обещаю.

— Что вы будете делать?

— Предоставьте это мне. Беременным женщинам нельзя волноваться.

— Я ни за что не вернусь домой к Шерри. Там был убит человек.