Мы ехали в течение самого длинного получаса в моей жизни и наконец миновали знак, сообщающий, что до Хинтона осталось лишь восемь миль (13 км). Чейз помог мне слезть с сидения на темном краю дороги и повел мотоцикл прямо в кусты. Тихо и эффективно мы спрятали его под ветвями и еловыми иглами и уничтожили следы. Затем мы снова скрылись в лесу. Я не могла не чувствовать удачу, что мы выжили до сих пор. Но до рассвета еще было далеко.

Чейз забрал у меня рюкзак и крался впереди параллельно дороге. Света лунного серпа едва хватало, чтобы видеть дорогу.

А затем я услышала звук сирен.

Мы с Чейзом держались за руки, сначала он тянул меня, потом я его. Мы бежали, уводя друг друга подальше от дороги туда, где леса становились настолько густыми, что даже лунный свет сквозь них не проникал. Сухие листья потрескивали под нашими ботинками; когтистые ветви цеплялись за одежду и обжигали открытые участки кожи. Я споткнулась, но прежде, чем я успела вернуть равновесие самостоятельно, Чейз подхватил меня.

Они догоняли.

Сердце бешено колотилось, и даже на морозном мартовском воздухе по волосам катился пот. Ноющий звук сирен проник через барьер из деревьев и врезался в барабанные перепонки. Синие отблески полыхали в вытянутых черных тенях.

Еще ближе.

– Стой!
– Я дернула Чейза вниз, укрываясь за огромным стволом дерева, сломанного когда-то давно ураганом и теперь покрытого плющом и ежевикой. Чейз присел рядом со мной, тихо и неподвижно, моментально маскируясь в темноте.

Преследовали гнали по дороге, заглушая сиренами звуки, издаваемые насекомыми и животными. Я же слишком окаменела, чтобы двигаться.

Не останавливайтесь, не останавливайтесь, не останавливайтесь.

Они прогрохотали мимо. Один. Два. Три патрульные машины. Направляются к Лофтонам.

Мы снова оказались в лесу одни

Чейз прерывисто выдохнул, напомнив этим, что и мне пора сделать то же.

На дрожащих ногах мы продолжили свой путь, пока не достигли окраин Хинтона. Продвижение было медленным: мы оба не хотели приближаться к дороге, но на тропе, что была в тридцати ярдах (27 м) от шоссе и по которой мы шли, было очень темно из-за густого леса. Постепенно мое тело все больше уставало - что было связано с выбросом адреналина и бессонной ночью - но разум мой был так же напряжен, как натянутая струна.

Наконец, когда до рассвета было все еще далеко, мы достигли края парковки, заваленной мусором, который скрывал под собой разбросанные консервные банки. За стоянкой нечетко виднелся отделанный штукатуркой торговый центр. Он был заброшен; большая часть стеклянных витрин была покрыта граффити, но в остальном здание выглядело безопасным. Никаких патрульных машин ФБР. Никаких банд.

На стоянке было четыре автомобиля. Все они казались покинутыми.

– Ты можешь замкнуть зажигание какой-нибудь из них?
– тут же спросила я.

Чейз фыркнул.

– Подождем до утра. Мы не можем ехать сейчас, и я не хотел бы оказаться прямо под носом у МН, когда она появится.

Я кивнула, неохотно соглашаясь. До рассвета было еще несколько часов.

Вдалеке слева от нас виднелась большая массивная тень. Старый, проржавевший кузов фуры без кабины. Мне не нравилось, что он загораживал собой часть леса. Казалось, будто я открыта со всех сторон; это напомнило мне, что мы уже давно должны были оказаться в укрытии. Что я уже должна была быть с мамой. Я впилась каблуком в землю.

– Эй, забудь о Льюисбурге, - сказал Чейз совсем не грубо.
– Я сказал, что доставлю тебя в убежище, и я сделаю это. Обещаю.

Слезы, о существовании которых я не подозревала, потекли по моим щекам. Мне хотелось закричать: "Как? Как мы туда попадем? Как ты можешь обещать это? Ты даже не знаешь дороги!" Но я понимала, что он не сможет ответить на эти вопросы, а если произнесу их, то станет только хуже. Я схватила рюкзак и, украдкой утирая слезы, стала нашаривать в темноте молнию.

Одежда, которую мы украли из спортивного магазина, лежала на самом верху. Она все еще была влажной после дождя и обещала быть весьма неуютной при низкой температуре, но это не имело значения. Нам нужно было переодеться. Я передала Чейзу другую фланелевую рубашку, желая, чтобы мы могли оставить в канаве и наши куртки, но было слишком холодно.

– Что произошло в доме?
– спросила я, когда мое горло освободилось от комка. Как могла быстро я разделась до белья и сменила свитер на розовую толстовку, которую брала для мамы. Как только куртка снова была на мне, я спрятала подбородок в воротник, отогревая лицо после контакта с холодным воздухом.

– Патрик следовал за мной по пятам, как домашний пес, - ответил Чейз.
– Я пытался оттянуть его от задней части дома, возможно, даже заставить его спуститься в подвал к жене. Как раз тогда те ребята, которых он вызвал, ворвались через входную дверь. Биллингс, как я понимаю, и еще трое. Я одному неплохо врезал, перед тем как...