Красивая девушка! – заявила Дженни на французском. – Что скажешь, большой брат? Это не за пределами твоего финансового лимита?

Великолепно, – сказал Роман. – Мама будет [ВЫРЕЗАНО ЦЕНЗУРОЙ].

Просто, твоя мама не любит соперниц.

Трудно было заметить под солнечным светом, но я начала немного светиться.

Но скоро прозвенит звонок (восьмой урок, он звонит по тебе). Кристина сегодня снова отсутствует, бедная девочка. Никто не может представить какое влияние способ- на оказать встреча с делами рук адской собаки на таких невинных созданий. Я послала ей открытку со скромным маленьким стихотворением, надеюсь, оно придаст ей муже- ства (нет! я не буду повторять ее здесь), а также упомянула твое имя, если ей захочется поговорить с профессионалом. Не смотря на мое собственное препятствие на фронте ораторского искусства, у вас никогда не будет боле красноречивого защитника нужда- ющихся.

Я знаю, это тяготит вас, дядя. Тяжесть чувствуется меж ваших слов. Простите мое высокомерие, но когда я ищу согласия с собой – по крайней мере, стараюсь! – я иногда нахожу удовлетворение для сердца, отдельного от страха, вспоминая эти стро- ки:

«Я не знаю, как он мчится, верхом на ветре и как взмывает в небо. Сегодня я ви- дел дракона.»

Неудержимо ваша, Ш. Г.

***

Лета шла к своему автобусу после школы, когда Роман потянул ее за лямку сум- ки и сказал, что подвезет ее домой. В его машине ждали Питер и Шелли; он был одет в унаследованную клетчатую водительскую кепку и жонглировал тремя шариками, она увлеченно затаила дыхание. До сих пор впечатлением Леты от Питера было лишь от- вращение. Ни то чтобы у них было хоть одно настоящее общение, но он показался ей одним из тех маменькиных сынков с соразмерно завышенным чувством собственной крутости. Ее не слишком смущал его социальный остракизм в общем видении пути,

но это не умаляло его извращенских взглядов, на каждую проходящую мимо юбку, которые он бросал с абсолютным убеждением, что его вытаращенные глаза на них есть своего рода лесть. И эта самореклама, прямо сейчас, нечто бессмысленно грустное и глупое в выражении бессмысленных навыков, что требовали часов практики несовме- стимых с ценностью результата, как скейтбордисты, которым она всегда мысленно ставит подножку. Фактически, если другие люди кажутся тебе придурками, еще не делает тебя самого придурком. Затем, кульминация: Питер опустился на одно колено

и поймал два мячика в свою кепку и безупречно изобразил на своем лице выражение, словно он что-то забыл, прежде чем поймать третий. Шелли оживленно аплодировала. И хотя этого было недостаточно, чтобы Лета изменила свое мнение, нижняя часть ее сердца открылась и начала раскачиваться взад-вперед, как на шарнирах. Если вы ни- когда не были молодой девушкой, вам никогда не узнать что это за чувство на самом деле.

Есть еще фокусы? – спросил Роман.

Не те, что подходят для присутствующих дам – ответил Питер, подняв брови на Шел- ли. Она с ликованием спрятала свое лицо за руками.

Они сели в машину и выехали на дорогу. Роман спросил, представлены ли друг другу Питер и Лета.

Лета повернулась к заднему сиденью. Она была в замешательстве. Как-то, от ее

оценки его круглого коричневого лица и диких, глубоко посаженных миндалевидных глаз, напрасных и вульгарных, ускользнуло, что это было, возможно, самое интересное лицо, которое она видела в своей жизни, загадка, стремящаяся к разрешению – тщес- лавные и пошлые близнецы охранники некой непознанной тайны самой себя, которой она, разумеется, должна была обладать. Она оставила свою руку на подлокотнике, по- скольку опасалась, что если протянет ее для рукопожатия, не выдержит и дотронется до его лица, по этой причине она ненавидела музеи. Кому понравится сидеть и смо- треть на вещи без дела?

Питер удивился, почему кузина Романа смотрит на него так, и почему она не пожала его руку. Ох уж эта семейка.

Не окажешь нам услугу? – сказал Роман.

Роман Годфри, только не говори, что у тебя есть скрытые мотивы, – ответила Лета.

Помнишь того парня, которого мы чуть не сбили? Того, что видел Брук Блюбелл?

Она с подозрением:

Да.

Поговори с отцом. Вдруг сумеешь узнать о нем больше. Нечто, о чем не говорилось в газетах.

Вот они, проблемы. Ее внутреннее предположение, что Роман болтается с дру- гим мальчиком не только для того чтобы позлить свою мать, но и ради других идиот- ских и потенциально опасных ситуаций, не стало сюрпризом.

Что вы оба задумали? – спросила она.

То, что нам очень нужно, – сказал Роман.

Мы хотим поймать адского пса, – вставил Питер.

Роман посмотрел на него в зеркало. Питер пожал плечами. Открытое заявление об их миссии, конечно, сделало ее менее зажигательной, чем очевидный тон заговора.

– Вы не посмеете – сказала Лета, менее противоречиво, чем желала.

Нам кажется, у нас есть смягчающие обстоятельства, – сказал Роман.

Она дала ему взгляд, означающий Разве?

Адский пес, настоящий человек, – произнес Роман.

Ты что пьяный? – спросила Лета.

Лета, этот парень ранит людей, – ответил Роман.

Лета загибала пальцы:

(А) это не человек, это оно; (Б) скажем, у вас есть достаточно хорошая причина ду- мать, что это человек, но вы же не думаете, что справитесь лучше, чем специально об- ученные профессионалы, выслеживающие его; и (В) помимо А и Б, что, как вы думае- те, душевно больной пациент может вам рассказать?

Роман молчал.