Аранаи стал рассказывать слушателям о Воззвании Всемирного Совета Мира, о заключении Пакта Мира между пятью великими державами, о том, что его подписали уже сотни миллионов людей.

–  Мы тоже подпишем.
– Мвана Вамуке подошел к Аранаи.
– Оставьте нам листы. Мы поговорим с рабочими, и они подпишут.

На другой день Вамуке и Фатаки обошли негров каменоломни, и каждый из них поставил отпечаток своего пальца на листе бумаги, где сверху было написано Воззвание.

Однажды утром Вамуке увидел незнакомого пожилого негра рядом с Фатаки. Они о чем-то тихо говорили, стоя за большим камнем. Минут через десять Фатаки подошел к Мване и, отозвав его в сторону, сказал:

–  Сегодня вечером выступаем! На соседних плантациях тоже все готовы. Сообщи своим, только осторожно. Выступает весь наш район.

Вамуке понимающе кивнул головой.

В этот день надсмотрщик особенно зверствовал, и больше всех досталось Вамуке, который резко отвечал на приказания. Надсмотрщик был зол. Мистер Гадсби сегодня собственноручно сделал ему внушение за то, что рабочие каменоломни не завезли во-время камень на строительство дороги и ему, Гадсби, пришлось платить большую неустойку подрядчику строительства. Надсмотрщик заставлял рабочих бегать со всех ног и дробить камни не разгибая спины. Его длинная плеть непрерывно свистела в воздухе. Яростная ругань была слышна на всей территории каменоломни. Он видел устремленные на него ненавидящие взгляды, но это только возбуждало его ярость. А когда наступил вечер, никто из рабочих не пошел, как обычно, спать в свои шалаши и бараки. Рабочие собирались кучками и о чем-то таинственно шептались. Некоторые из них загадочно смотрели на надсмотрщика, когда он проходил мимо. Эти взгляды не обещали ему ничего хорошего, и, дождавшись темноты, он незаметно выскользнул из лагеря и побежал в соседний крааль прятаться.

Наступила ночь. Крупные южные звезды сияли на темносинем приблизившемся небе всеми цветами радуги. С гор дул сухой прохладный ветерок. Поселок не спал. От палатки к палатке, от шалаша к шалашу ходили молчаливые фигуры.

–  Пора, начинаем!

Вамуке заглянул в последний шалаш. Люди выходили на улицу, тихо переговариваясь, собираясь в группы.

–  Пошли!
– крикнул Фатаки. Голос его резко прозвучал в тишине.

Все двинулись в темноту ночи молча, без криков, как на работу.

Когда они подходили к парку Гадсби, Вамуке уже твердо знал, что в эту ночь его судьба изменится. Он видел это по решительным лицам своих товарищей, по смелому блеску в их глазах.

Никто не нарушал молчания, и было в этой тишине что-то грозное и торжественное. Когда Вамуке одним из первых вошел в ворота парка, в доме Гадсби вдруг вспыхнуло пламя пожара: несколько человек опередили толпу и подожгли дом, бросив в окно охапку горящего хвороста.

Огонь быстро охватил здание, и красные языки пламени вырывались из окон и поднимались в черное небо.

Гудящая толпа рабочих остановилась перед домом в зловещем свете пожара. Вамуке и Кикуви стояли рядом с Фатаки.

Огонь перекинулся в большой зал. Кто-то из негров бросил камень и разбил стекло. Тотчас из окна полетели снопы искр и вверх устремились клубы черного, густого дыма. Неожиданно парадная дверь открылась, и из нее выскочил Гадсби. У него был безумный вид - лицо перекосилось, глаза вылезли из орбит. Одной рукой он прижимал к груди шкатулку, в другой держал револьвер. Вслед за ним выбежала Анабелла и бросилась в парк. Никто не обратил на нее внимания.

При виде хозяина Мвана Вамуке почувствовал, как в груди его поднимается волна ненависти.

–  Уходи отсюда!
– угрожающе крикнул Вамуке, выступая вперед.
– Это наша земля! Уходи!

–  Разойдись!
– Гадсби направил револьвер на толпу.

Стоявшие впереди попятились, но Вамуке даже не шевельнулся.

Гадсби выстрелил, не целясь, и Вамуке, вскрикнув, схватился за руку.

В воздухе просвистел камень и ударил в грудь белому. Гадсби снова выстрелил в толпу. Негры с яростными криками бросились на него. Гадсби побежал изо всех сил в сторону кустарника. Он бежал быстро, и расстояние между ним и рабочими сразу же стало увеличиваться. Но у самых кустов он споткнулся, уронил шкатулку. Гадсби резко повернулся и схватил ее. Драгоценные секунды были потеряны. Когда Гадсби поднялся, рядом с собой он увидел искаженное ненавистью лицо Вамуке. В следующее мгновение толпа налетела на него и сбила с ног. Гадсби почувствовал, как множество жестких от работы рук вцепились в него, оторвали его от земли и он по летел куда-то в бездонную, темную пропасть… Труп Гадсби бросили в горящий дом…

С Гадсби было покончено. Впереди было сражение с солдатами мзунгу.

–  Теперь землю назад не отдадим, - сказал Аруми.
– Будем драться!

–  Как там, на соседних плантациях?
– озабоченно проговорил Фатаки.
– Выступили они?

И, как бы в ответ на его слова, над черным далеким горизонтом появились отблески большого пожара. Пламя росло, поднималось, становилось сильнее, ярче. Справа от него появилось другое зарево. Ночь пылала пожарами. Горизонт горел новой, невиданной зарей.

Мвана Вамуке стоял среди друзей и чувствовал, что старому, рабскому миру приходит конец. Наступает другая жизнь, жизнь, полная борьбы и тревог, но счастливая, радостная.

Как весенний пожар очищает саванну от ненужной, засохшей травы, удобряя землю для молодых побегов, так пламя, бушевавшее вокруг, очищало землю от старых порядков, чтобы дать путь новым, лучшим.