каждому бьыщ бы видны действующие социальные механизмы и где он мог бы с полным основанием и знанием

дела выносить свои суждения о всех социальных явлениях

и процессах, прбтекающих у него перед глазами.

Мечтали и о многом другом, мелком и большом, но

суть альтернативы, которая вставала за этими мечтами, носила отчетливо выраженный антропоцентристский характер. В центре утопического сообщества стояло не государство, не общество, а человек,— свободный, гармоничный человек, каким они могли его себе представить в

условиях отчужденного массового потребительского общества.

Таким образом, социальные идеалы, которые пытались

осуществить на практике коммуны 60—70-х годов, лежали

в основном в русле романтической, демократической и социалистической утопий, хотя применительно к той или

иной конкретной утопии это соответствие, как правило, никогда ие было полным и однозначным.

Характерно, что вопросы о формах собственности, способе распределения прибавочного продукта, организации

производства, которые так волновали утопистов XIX в.

и которым они обычно уделяли столько внимания, для

большинства современных утопистов-практиков оказываются как бы «проходными», второстепенными, рутинными

вопросами, решение которых вверяется стихии повседнев-

21 «Я пришел сюда,— рассказывает член одной из утопических

коммун,— потому что я хотел упростить, насколько это возможно, свою жизнь... Мне было от чего отказаться — от машины, магнитофона, от миллиона ненужных вещей...

В течение какого-то времени я пытался заниматься политикой, но наступило время, когда я больше не мог просто агитировать за социальные изменения, я должен был жить ими.

Изменения происходят пе где-то вовне или извне... Они происходят здесь. Вот с чего я должен начать, если хочу изменить всю

эту... систему.

...Мы больше не хотим, чтобы над нами довлели материальные

интересы или интересы карьеры, удерживающие нас на работе

с девяти до пяти, или стремление получить двухнедельный отпуск, погулять где-нибудь за городом на открытом воздухе.

Я мечтал быть членом какого-нибудь племени, где все заряжены на деятельность, где люди заботятся друг о друге, где

никто не обязан работать, но каждый хочет что-то делать, ибо

наше счастье и само наше существование зависит от каждого

из нас» (Melville К. Communes in the Counter Culture, p. 11, 12).

321

йс>й Лшзнй и общественного мыбнйя. Отчастй Э1*о связайо, по-видимому, с общей недооценкой вопроса с/ роли собственности в решении проблемы человека, /недооценкой, которая стала типичной чертой современной социал-демократической, буржуазно-критической мыбли и которая

не смогла так или иначе не сказаться на представлениях об альтернативном обществе. Отчасти это связано, видимо* и с тем* что практическо-утопическое сознание, сформировавшееся потребительским обществом (достигшим

высокого уровня материального развития и ориентированным на осуществление определенных целей), снимает

как несущественный вопрос о средствах их достижения.

Правда, в ходе решения практических задач, связанных с

«отладкой» механизма утопической коммуны, все эти

проблемы дают о себе знать в полной мере, но сути дела

это в общем не меняет: вопрос об утопических целях рассматривается вне непосредственной связи с вопросом о

средствах их достижения.

Жизнь в утопической общине могла на какое-то время

доставить ее обитателям чувство психологического облегчения и морального удовлетворения, ибо она, как правило, резко контрастировала с жизнью окружающего мира. На короткий период во многих коммунах действительно удавалось, несмотря на все материальные трудности, создать

новую атмосферу, свободную от духа стяжательства и потребительства, взаимной вражды, конкуренции, от страха

потерять работу и утратить свое положение в обществе, от подневольного труда и постоянной, порою бессмысленной «гонки за жизнью». Об этом чувстве облегчения и

свободы говорили многие коммуналисты22.

Однако проходило время, и если община не распадалась, а превращалась в сколько-нибудь устойчивую автономную систему, то тогда ей приходилось сталкиваться с

целым рядом рутинных, прозаических вопросов, связанных с хозяйством, регулированием отношений членов общины друг с другом и с окружающим миром, которые