Просвещения и отражавших интересы значительной части

трудящейся массы.

Вместе с тем на официальную утопию распространяется известное положение К. Маркса о том, что господствующей идеологией является идеология господствующего

класса, и в этом смысле она может рассматриваться как

выражение социально-утопических идеалов американской

буржуазии19, а ее эволюция составляет важный аспект

эволюции социальных идеалов господствующего класса

Америки.

19 Утопические идеи, лозуиги, программы, провозглашаемые па

партийных съездах, в предвыборных речах и программах, в

инаугурационных речах и т. п., могут включать (и, как правило, действительно включают) демагогический элемент и не отражать действительных представлений класса, группы, индивида о социальном идеале. Но это обстоятельство ничего не

меняет по существу, ибо провозглашенный утопический идеал

независимо от степени его «подлинности» выступает как факт

культуры, факт общественного сознания.

77

Вообще говоря, социальная утопия и официальная политика враждебны друг другу по существу. Это одна из

главных причин, почему официальная утопия существует

в основном в теоретической форме, т. е. в виде планов, проектов, лозунгов и т. п., которые не получают последовательного практического осуществления. Вместе с тем в

ряде случаев (как правило, в ситуациях, чреватых если не

революционным взрывом, то серьезными неприятностями

для господствующего класса) федеральное правительство

предпринимало — обычно под давлением «снизу» — более

или менее настойчивые попытки осуществить на практике

реформы или проекты, выдержанные в духе официально

провозглашенных социально-утопических идеалов и касающиеся распределения земли, образования, трудоустройства, здравоохранения, а также ряда других вопросов. Одни

из этих проектов проваливались сразу и полностью, другие выхолащивались в процессе их осуществления, третьи — в какой-то мере осуществлялись, часто через много лет после своего провозглашения.

Особо следует выделить внешнеполитический аспект

«официальной утопии», в котором находят выражение

идеализированные видения «национальных целей» Америки на международной арене и которые дают общие представления о модели идеального мира, существующей в

сознании архитекторов национальной политики.

Взаимодействуя друг с другом и дополняя друг друга, народная, официальная и литературно-теоретическая утопии образуют органический утопический контекст, в рамках которого только и могут быть поняты и оценены

конкретные продукты национального социально-утопиче-

ского сознания20. Контекстуальный подход тем более важен

при анализе американских утопий, что в США никогда —даже в самые напряженные периоды национальной истории — не существовало (во многом благодаря отсутствию

устойчивой аристократической традиции) таких антагониз-

20 Заметим, что только в рамках этого контекста может быть адекватно интерпретирована и мифологема «американской мечты»: она не только строится из «материала» литературно-теоретической, официальной и народной утопий — она опирается на них

и «подпирается» ими. Только одповремеппая поддержка «снизу» и «сверху», подкрепленная деятельностью литераторов и

теоретиков, обеспечивает жизненность «американской мечты».

78

моё Между «официальным» й «народным»* какйе были

ирисущи европейскому капитализму21.

Естественно, что параметры утопического контекста

(соотношение уровней, приоритет функций, состав утопического спектра, содержание идеалов и другие) изменяются в процессе исторического развития общества. Причем

их эволюция определяется как законами саморазвития

утопической традиции, так и законами развития общественного сознания в целом.

В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что «редукционные» подходы, когда эволюция утопии выводится либо из

«экономического развития», либо из эволюции теоретического и художественного сознания, либо из динамики политического процесса, выглядят односторонними. Методология Марксова анализа капитализма и продуцируемых им

идеальных форм подсказывает, что эволюция утопического