Леруа, прискакавший из Парижа, был подведен к освещенным окнам. Ему помогли подняться повыше и предложили опознать гостя. К счастью (или — к несчастью, потому что любое событие в этом мире всегда имеет оборотную сторону), д'Артаньян сидел спиной к окнам, и шпион отца Жозефа мог лишь подтвердить, что гость особняка герцогини вполне может быть Арамисом (читатель, наверное, помнит, что д'Артаньян был примерно одного роста и сложения с Арамисом).

Слова Леруа убедили шевалье дю Пейра в том, что дичь, на которую он охотился по приказанию кардинала, попалась в его силки.

Шевалье вернулся к своим людям и вместе с ними принялся караулить возвращение госпожи де Шеврез. Теперь он был просто убежден в том, что дворянин, находящийся в доме, не кто иной, как Арамис. Дю Пейра заключил, что раз дворянин не вышел из дома, узнав от служанки, что г-жа де Шеврез отсутствует, а, напротив, остался дожидаться ее, несмотря на поздний час, у него, несомненно, какое-то важное дело к хозяйке особняка. Все свидетельствовало в пользу того, что развязка близка.

Тем временем ничего не подозревающий о том, что происходило под покровом сумерек за стенами особняка, д'Артаньян очень мило подкреплял свои силы, окруженный заботами и вниманием Кэтти.

— А знаешь, Кэтти, в эту минуту я, кажется, вовсе не завидую моему слуге, хотя этот смышленый малый наверняка хорошо проводит время, попивая местное винцо.

— Другими словами, сударь, вы хотите сказать…

— Другими словами, я хочу сказать, что провожу время ничуть не хуже, а лучше, чем он.

От этих слов д'Артаньяна Кэтти зарделась, и наш герой посмотрел на нее с удовольствием.

Однако он ни на минуту не забывал о цели своего визита. Поэтому в следующее мгновение он вздохнул и поднялся, собираясь на этот раз уже без всяких задержек отправиться в гостиницу, чтобы встретить там Жемблу, который обещал вернуться к этому часу.

— Я от всей души благодарен тебе, Кэтти, за такой прием. Но мне пора идти.

— Но вы еще не покинете Тур? — спросила бедная девушка.

— Нет еще, — отвечал д'Артаньян, не знавший хорошенько этого и сам.

Впрочем, если бы Жемблу сообщил ему что-либо положительное относительно того, что Камилла живет здесь, он наверняка задержался бы в городе. Вряд ли это обрадовало бы Кэтти, узнай она об истинных причинах такой задержки. Попрощавшись с девушкой, наш герой вышел на улицу, но, не пройдя и нескольких шагов, был остановлен грубым окриком:

— Эй, сударь! Куда вы так спешите? Постойте, если вам дорога жизнь!

Кровь мгновенно ударила гасконцу в голову. Поэтому он обернулся на голос и насмешливо проговорил:

— А вы, милейший, видно, совсем не дорожите своей, раз обращаетесь ко мне в подобном тоне!

Краем глаза д'Артаньян заметил движение у себя за спиной. Мушкетер решил, что это уличные грабители.

Люди, один из которых окликнул его, подошли поближе. Их было трое.

— Подайте-ка сюда огня, чтобы мы могли рассмотреть этого храбреца, насмешливо проговорил все тот же голос.

Говоривший, по-видимому, был начальником, так как к нему тут же подбежал человек с горящим факелом и приблизил огонь к лицу д'Артаньяна. В другой руке он держал обнаженную шпагу.

— Эй, полегче, негодяй! — воскликнул д'Артаньян. — Сейчас я отучу тебя от скверной привычки совать огонь в лицо незнакомым людям.

С этими словами он также выхватил шпагу из ножен. Это послужило сигналом.

— Взять его! — прорычал предводитель. Немедленно сзади на мушкетера набросились еще несколько человек.

— А, канальи! Вас тут целая шайка! — крикнул д'Артаньян, парируя чей-то клинок, и сделал выпад, нанося удар ближайшему из нападавших.

Им оказался человек, первым подскочивший к нему с зажженным факелом. Это был Леруа. Он охнул и упал, выронив горящий факел из рук.

— Не тот… — прошептал умирающий побелевшими губами.

В шуме схватки никто не расслышал этих слов.

Д'Артаньяну пришлось нелегко, так как на него напали с трех сторон.

Ему не оставалось ничего другого, как броситься назад и прижаться спиной к каменной стене особняка г-жи де Шеврез неподалеку от входных дверей. Эта позиция была по крайней мере хороша тем, что не позволяла напасть на него сзади.

Между тем нападавшие энергично атаковали, но мешали друг другу. К тому же д'Артаньян заметил, что они стараются лишь обезоружить его, но не убить.

«Неужели его высокопреосвященство послал всю эту ораву по моему следу из-за одного удара шпагой Рошфору. Плохо дело! Уж, наверное, кавалер не пожалел черных красок, расписывая кардиналу мою кровожадность», — подумал мушкетер, отбиваясь от наседавших людей дю Пейра.

Он уже ясно видел, что это не уличное нападение на одинокого путника.