Мы не развернули бы перед читателем полной картины событий, происходивших той ночью в Туре, если бы умолчали об Арамисе.

Между тем, покуда д'Артаньян поневоле находился в плену воинственного Марса, называемого античными греками Аресом, а Жемблу служил Вакху, пока не упал в объятия Морфея, Арамис находился в плену самом приятном — в плену крылатого Купидона — бога любви, известного также под именами Эрота и Амура.

Герцогиня де Шеврез, оставив у входа в монастырь старика, служившего у нее привратником, а сейчас выполнявшего роль провожатого, прошла прямо к настоятельнице.

Шпионы дю Пейра также остались за воротами монастыря, издали наблюдая за стариком, который явно намерен был дожидаться свою госпожу.

Урсулинка, имевшая задание доносить о всех посещениях монастыря г-жой де Шеврез, убедилась в том, что интересующая ее особа уединилась с настоятельницей, после чего скрылась в своей келье, постаравшись никому не попадаться на глаза. Время от времени она выглядывала оттуда, но двери кельи настоятельницы оставались закрытыми и никто не нарушал тишины коридора своими шагами.

Однако средневековые монастыри скрывают в своих поседевших от времени толстых стенах много тайн. И не все эти тайны доступны молоденьким монашкам.

Не много времени успело пройти с того момента, как настоятельница пригласила герцогиню в свою келью, а из незаметной калитки в задней глухой стене монастыря выскользнула женская фигура, закутанная в плащ с капюшоном. Она тотчас же скрылась между деревьями старого сада, прилегавшего к монастырю и принадлежавшего монахиням ордена Святой Урсулы.

Из тени деревьев навстречу женщине выступила другая фигура, также закутанная в плащ. Однако шпага, приподнимавшая край плаща и более высокий рост позволяли предположить, что это был мужчина. Он протянул даме руку, и они исчезли в темноте.

Получасом позже мэтр Дюпон, поджидавший поздних гостей, отворил двери двум закутанным в плащи людям. Незнакомцы поднялись наверх — в комнаты второго этажа, а достойный лавочник задвинул дубовую дверь тяжелым засовом и отправился спать.

Из всего вышесказанного следует, что д'Артаньяну в ту ночь повезло меньше всех.

Мы сказали, что нашему гасконцу повезло меньше, чем Арамису, который, передав даме своего сердца послание иезуитов (точнее — испанского министра), посвятил оставшееся время делам сердечным.

Но все в этом мире имеет свою оборотную сторону, что и будет видно из дальнейшего.

Девушка нагрела воды, промыла и перевязала две легкие скользящие раны, полученные мушкетером.

Очутившись в доме, д'Артаньян получил возможность для передышки.

— Ты очень вовремя открыла дверь, Кэтти, — весело сказал он.

Гасконец и не думал унывать, хотя сердце его бешено билось в груди. К тому же он был уверен, что вооруженным головорезам нужен именно он собственной персоной.

Д'Артаньян не подозревал о том, что при первом же выпаде проткнул своей шпагой того единственного человека, кто знал Арамиса в лицо и, следовательно, мог разрешить недоразумение.

Несчастный Леруа мог, но не успел сделать это. Ему помешали излишнее рвение дю Пейра и его подчиненных, а также молниеносная реакция д'Артаньяна. Последние слова умирающего никем не были услышаны в пылу схватки.

Таким образом, сейчас уже некому было сообщить нападавшим, что человек, опасно ранивший двоих из них, а третьего — смертельно и успевший отступить обратно в дом, который он пытался покинуть, — не Арамис, разыскивающий г-жу де Шеврез и обвиняемый в заговоре против кардинала и Франции.

— Вы ранены, сударь! Ах, Боже мой, вы ранены! — воскликнула бледная, как полотно, Кэтти. — Почему вы только не послушались меня — вам следовало тотчас уйти отсюда.

— Как? Не отведав твоего ужина, Кэтти? Не ты ли сама пригласила меня задержаться?

— Ах, вам не надо было вообще появляться здесь. Они же теперь не успокоятся, пока не убьют вас! Они взломают двери! Ах, хорошо, что я закрыла ставни на окнах!

Говоря все это, девушка, однако, не теряла времени. Она нагрела воды, промыла и перевязала две легкие скользящие раны, полученные мушкетером.

Ее действия сопровождались несмолкаемым грохотом в двери и проклятиями по адресу д'Артаньяна.

— Теперь вам не уйти. Не лучше ли сложить оружие! — прокричал дю Пейра, приблизившись к дому. — Все равно мы узнали вас. Вы мушкетер роты Тревиля — Арамис, прибывший из Парижа с письмом к герцогине де Шеврез. С письмом от врагов Франции! Сдавайтесь! Видите — нам известно все!