вед,— Нелли не лишена любознательности и часто с удо¬ вольствием подбирает те сокровища знаний, которые я по¬ неволе разбрасываю в этой пустыне. Почему она не может изучать привычки какого-либо животного, пусть даже но¬ сорога? — Полегче, полегче! — осадил бортник, столь же уве¬ ренный в себе и если не столь образованный, как доктор, то все же не хуже его осведомленный в затронутом во¬ просе.— Эллен храбрая девушка и такая, что имеет собст¬ венное мнение, или я в ней ошибаюсь! Но при всем своем мужестве и смелости суждений она все-таки только жен¬ щина. Точно я не видел частенько, как она плачет!.. — Так вы знакомы с Нелли? — Черт возьми! Конечно, нет! Но женщина, я знаю, всегда женщина; и, прочти она все книги в Кентукки, Эллен Уэйд не войдет одна в палатку к хищному зверю! — Мне думается, — спокойно сказал траппер,— что тут что-то нечисто. Скваттер, я сам тому свидетель, не терпит, чтобы кто-либо заглядывал в палатку, и у меня есть вер¬ ное доказательство — куда вернее ваших,— что в повозке пет клетки со зверем. Вот вам Гектор. Он собака из доб¬ рого рода, и нюх у него такой, что лучшего не бывает. Будь там зверь, уж Гектор давно бы сказал об этом своему хозяину. — Вы решитесь противопоставить собаку человеку? Невежество — знанию? Инстинкт — разуму? — вспылил доктор.— Каким способом, смею спросить, гончая может распознать привычки, вид или хотя бы род животного, как распознает их мыслящий, образованный человек, оснащен¬ ный научными знаниями, покоритель природы? — Каким способом? — хладнокровно повторил старый лесовик.— Прислушайтесь. И, если вы думаете, что школь¬ ный учитель может научить уму-разуму лучше господа бога, вы увидите сами, как вы глубоко ошибаетесь. Слы¬ шите, в заросли что-то шевелится? Уже минут пять доно¬ сится хруст ветвей. Скажите же мне, кто там таится? — Полагаю, кровожадный зверь! — воскликнул доктор, еще не забывший свою недавнюю встречу с веспертилио хоррибилис.— Вы при ружьях, друзья: не зарядите ли их осторожности ради? На мой дробовик надежда плохая. — Тут он, пожалуй, прав! — отозвался траппер и взял ружье, отложенное в сторону на время обеда.—А все-таки назовите мне эту тварь. 112

— Это лежит вне пределов человеческого познания! Сам Бюффон не сказал бы, принадлежит ли это животное к четвероногим или к отряду змей! Овца это или тигр! — Так ваш Бюффон дурак перед моим Гектором! Ну-ка, песик! Кто там, собачка? Погонимся за ним или дадим пройти? Собака, уже известившая траппера подрагиванием ушей, что почуяла приближение какого-то животного, под¬ няла покоившуюся на передних лапах голову и слегка раз¬ двинула губы, как будто собираясь оскалить остатки зубов. Но вдруг, отбросив свое враждебное намерение, она потя¬ нула носом, широко зевнула, отряхнулась и вновь мирно улеглась. — Ну, доктор,— сказал, торжествуя, траппер,— я уве¬ рен, что в чаще нет ни дичи, ни хищного зверя; знать об этом очень существенно для человека, когда он слишком стар, чтобы зря растрачивать свои силы, а все же не хочет пойти на обед пантере! Собака перебила хозяина громким ворчанием, но и сей¬ час не подняла головы. — Там человек! — пояснил траппер и встал.— Там че¬ ловек, если я хоть что-то смыслю в повадке моей собаки. С Гектором у нас разговоры недолгие, но редко, бывает, чтобы мы друг друга не поняли! Поль Ховер вскочил с быстротою молнии и, вскину» ружье, крикнул угрожающе: — Если друг, подходи; если враг, не жди добра! — Друг, белый человек и, посмею утверждать, хри¬ стианин! — отозвался голос из чащи. В тот же миг кусты раздвинулись, и секундой позже говоривший вышел на поляну. Глава X Отойди в сторону. Адам: ты услы¬ шишь, как он на меня накинется. Шекспир, «Как вам это понравится» Известно, что еще задолго до того, как бескрайние про¬ сторы Луизианы во второй и, будем надеяться, последний раз переменили хозяев, на ее никем не охраняемую тер¬ риторию часто проникали всевозможные искатели приклю¬ 5 Фснимор Купер. Том III ИЗ

чений. Едва знакомые с цивилизацией охотники из Ка¬ нады, люди того же разбора, только чуть просвещенней, из Штатов, да метисы, то есть полубелые-полуиндейцы, причислявшие себя к белым, жили, затерявшись среди различных индейских племен, или же добывали себе скуд¬ ное пропитание, селясь в одиночестве па угодьях бобра да бизона — по-местному, буйвола *. Поэтому не так уж было необычно встретить незна¬ комца на пустынных равнинах Запада. По признакам, ко¬ торых не заметил бы ненаметанный глаз, житель окраин¬ ных земель узпавал о появлении по соседству соотечест¬ венника и, сообразно своему нраву или интересам, либо искал сближения с непрошеным гостем, либо уклонялся от встречи. По большей части такая встреча проходила мирно; белым следовало опасаться общего врага — искон¬ ных и, пожалуй, самых законных хозяев страны. Нередки бывали и случаи, когда зависть и жадность приводили к печальной развязке — к прямому насилию или безжалост¬ ному предательству. Поэтому два охотника при встрече в Американской пустыне (как мы находим иногда удоб¬ ным называть эту область) обычно приближались друг к другу подозрительно и настороженно, подобно двум ко¬ раблям в кишащем пиратами море: ни одна из сторон но желает выдать свою слабость, выказав недоверие, ни одна не склонна сделать первый дружеский шаг, который ее свяжет и затруднит отступление. В известной степени такова была и описываемая встреча. Незнакомец довольно решительно двинулся впе¬ ред, по при этом зорко следил за каждым движением трех сотрапезпиков и то и дело замедлял шаг, опасаясь, как бы приближение не оказалось излишне поспешным. А Поль между тем стоял, поигрывая курком ружья: гордость не позволяла ему дать незнакомцу заподозрить, что они трое могут бояться одного, но в то же время благоразумие не позволяло ему вовсе пренебречь обычными мерами предо¬ сторожности. Заметное различие в приеме, какой устрои¬ тели пира оказали двум своим гостям, было обусловлено различием в облике первого и второго пришельца. 1 В добавление к признакам, устанавливающим в науке раз¬ личие между двумя этими видами, следует отметить (с должной ссылкой па доктора Батциуса) как едва ли не важнейшую осо¬ бенность, что, в то время как мясо бизона вкусно и питательно, Суйволятина малосъедобна. (Примеч. автора.) Ш

Если натуралист казался рассеянным чудаком и безус¬ ловно мирным человеком, то вновь прибывший был с виду силен, а по выправке и посту¬ ни нетрудно было признать в нем военного. На голове он носил синюю суконную шапочку военного образца, украшенную замусо¬ ленной золотою кистью и почти тонувшую в копне курчавых, черных как смоль волос. Вокруг шеи была небрежно обмотана полоска черного шелка. Тело облегала темно-зеленая охот¬ ничья блуза с желтой бахромой и позументом, какие можно бы¬ ло иногда увидеть на солдатах пограничных войск. Из-под блузы, однако, выглядывали воротник и лацканы куртки то¬ го же синего добротного сукна, что и шапка. На ногах у незна¬ комца были длинные, оленьей кожи гетры и простые ин¬ дейские мокасины. Прямой и грозный, с богатой отделкой кинжал был заткнут за шелковый, вязаный красный кушак; второй пояс или, точнее, сыромятный ремень нес пару совсем маленьких пистолетов в изящных кобу¬ рах. А за плечом висело короткое, тяжелое военное ружье; сумка для пуль и рог для пороха занимали свое обычное место —под левой и правой руками. На спине у него был ранец, помеченный всем известными инициалами, из- за которых позже правительство Соединенных Штатов стали в шутку именовать дядей Сэмом1. — Я не враг,— сказал незнакомец, слишком привыч¬ ный к виду оружия, чтобы испугаться нелепой воинствен¬ ной позы, какую счел нужным принять доктор Бат¬ циус.— Я пришел как друг; как человек, чьи цели и наме¬ рения не помешают вашим. 1 Соединенные Штаты — United States, или в сокраще¬ нии U. S, что и расшифровывалось в шутку как «Uncle Sam» — то есть «дядя Сэм». 115

— Слушай, приятель,— резко сказал Поль Хонер,— сумеешь ты выследить пчелу от этого открытого места до се лесного улья, может быть, в двенадцати милях и больше? — За такою птицей, как пчела, у меня еще не было нужды гоняться,—- рассмеялся незнакомец,— хотя и я в свое время был в некотором роде птицеловом. — Так я и подумал! — воскликнул Поль и дружески протянул руку с истинной свободой обращения, по кото¬ рой сразу узнаешь американца из пограничной полосы.— Значит, пожмем друг другу лапы! Делить нам с тобою не¬ чего, раз ты не ищешь меда. А теперь, если найдется у тебя в животе пустой уголок и если ты умеешь глотать росу, когда она каплет прямо в рот, так вот перед тобой лежит недурной кусок. Отведай, приятель, и если, отве¬ дав, ты не скажешь, что это самый вкусный обед, какой ты едал со времени... Скажи-ка, ты давно из поселений? — Уже много недель, и, боюсь, назад попаду не так-то скоро. Во всяком случае, я принимаю приглашение, по¬ тому что пощусь со вчерашнего дня; к тому же я знаю, как хорош бизоний горб, и от такой еды не откажусь. — Ага, тебе это блюдо знакомо! Значит, ты оценил его раньше меня, хотя сейчас, полагаю, я тебя нагнал. Я был бы счастливейшим парнем на весь край от Кентукки до Скалистых гор, когда б имел уютную хижину поближе к старому лесу, где полно дуплистых деревьев, да каждый день вот такой горбок, да охапку свежей соломы для ульев, да крошку Эл... — Крошку чего? — спросил пришелец; откровенность и общительность бортника казались ему забавными. — А уж это никого, кроме меня, не касается,— отве¬ тил Поль и занялся кремнем своего ружья, беспечно на¬ свистывая мелодию, широко известную на берегах Мисси¬ сипи. Пока шел этот разговор, пришелец подсел к бизоньему горбу и уже успел произвести решительное вторжение в то, что от него оставалось. Между тем доктор Батциус наблюдал за сей операцией с настороженностью куда бо¬ лее удивительной, чем радушие, проявленное простосер¬ дечным Полем. Однако беспокойство натуралиста или, вернее, его опа¬ сения были порождены причинами совсем другого рода, нежели дружеская доверчивость бортника. Его поразило, 116

что пришелец назвал животное, чье мясо он получил па обед, его правильным наименованием; и так как сам он чуть не первый воспользовался исчезновением препят¬ ствий, какие политика Испании ставила на пути всем ис¬ следователям ее трансатлантических владений, вела ли тех коммерческая выгода или, как его самого, благородный ннтерес к науке, то его практическая сметка (ибо он но был вовсе лишен таковой) подсказала ему, что побужде¬ ния, увлекшие его в такое путешествие, могли толкнуть па то же и другого естествоиспытателя. Итак, он стоял перед возможностью неприятного соперничества, грозив¬ шего отнять у него по меньшей мере половину справедли¬ вой награды за все перенесенные здесь лишения и опас¬ ности. А потому, если знать душевный склад натуралиста, не покажется удивительным, что его природная мягкость и благодушие сейчас изменили ему и он стал бдительно следить за действиями незнакомца, дабы проникнуть в его злокозненные намерения. — А ведь и впрямь восхитительное блюдо! — объявил ничего не подозревавший молодой пришелец (его с пол¬ ным правом можно было назвать не только молодым, но п красивым).—Или голод придал мясу этот особенный вкус, или же бизон вправе занять первое место во всем бычьем семействе! — Натуралисты, сэр, если уж прибегают к просто¬ речью, то считают более правильным называть род по ко¬ рове,— сказал доктор Батциус, решив, что его подозрения подтверждаются, и кашлянул для прочистки горла, перед тем как заговорить, подобно тому как дуэлянт ощупывает острие рапиры, перед тем как вонзить ее в грудь против¬ ника.— Такая фигура речи более совершенна, ибо, ко¬ нечно, «bos» (что значит на латыни «вол») неспособен служить продлению племени; но в своем расширенном значении слово «bos» вполне примешшо и к «vacca» а это куда более благородное животное. Тон, каким доктор произнес свое суждение, показывал его готовность немедленно приступить к ученому спору, ибо он не сомневался, что пришелец не сходится с ним во взглядах, и теперь выжидал ответного удара, дабы от¬ вести таковой еще более убедительным выпадом. Но моло¬ дой человек предпочел налечь на угощение, так вовремя 1 Корова (лат.). 117

ему предложенное, и отнюдь не спешил ухватиться за спор по этой или другой запутанной проблеме, которая могла бы доставить ревнителям науки повод для умственного по¬ единка. — Весьма возможно, что вы правы, сэр,— ответил он с оскорбительным безразличием к важности сдаваемой им позиции.— Да, вы совершенно правы, сэр, и слово «vacca» было бы здесь более уместно. — Извините, сэр, но вы крайне ошибочно толкуете мое замечапие, если полагаете, что я включаю Bibulus Аше- ricanus в семейство vacca, ибо, как вам хорошо известно, сэр... или, возможно, я должен назвать вас доктором? У вас несомненно имеется медицинский диплом? — Вы оказываете мне незаслуженную честь,— перебил незнакомец. — Значит, студент?.. Или вы посвятили себя изучению другой науки — возможно, из гуманитарной области? — Опять неверно. — Но не могли же вы, молодой человек, приступить к столь важному... я сказал бы, даже грозному служению без всякого свидетельства о вашей к тому пригодности! Без какого-либо документа, который подтверждал бы ваше право заниматься таким делом и держаться на равной йо¬ ге с коллегами, посвятившими себя тем же благим целям. — Не понимаю, на каком основании или в каких ви¬ дах вы вмешиваетесь в мои дела! — вспылил молодой человек. Он весь покраснел и вскочил с живостью, пока¬ завшей, как мало значат для него более грубые нужды, когда задет близкий его сердцу предмет.— И ваш язык мне непонятен, сэр. То, что в отношении других можно назвать «благою целью», для меня — высший долг. И со свидетельством тоже не менее странно: признаюсь, не по¬ нимаю, кто его может спрашивать. И зачем я должен его предъявлять? — Обычай предписывает запасаться таким докумен¬ том,— веско возразил доктор.— И в соответственных слу¬ чаях принято предъявлять его с тем, чтобы родственные и дружественные умы сразу отметали недостойное подо¬ зрение и, пренебрегая, так сказать, простейшими вопро¬ сами, могли сразу же начать с тех статей, которые явля¬ ются desiderata 1 для обеих сторон. 1 Желательное, наиболее интересное (лат.). 118

— Странное требование! — пробормотал молодой чело¬ век, переводя взгляд с одного па другого, как будто изу¬ чая, что представляют собою эти трое, и взвешивая, на чьей стороне сила. Потом, пошарив у себя на груди, он извлек маленькую шкатулочку и, с «достоинством подав ее доктору, сказал: — Из этого вы увидите, сэр, что я имею достаточное право путешествовать по стране, которая ныне находится во владении Американских Штатов. — Посмотрим! — провозгласил натуралист, разворачи¬ вая большой, сложенный в несколько раз пергамент.— Ага, подпись философа Джефферсона! 1 Государственная печать! Вторая подпись г- военного министра! Вот как! Свидетельство о присвоении Дункану Ункасу Мидлтону звания капитана артиллерии. — Кому, кому? — подхватил траппер, который в про¬ должение всего разговора сидел и жадно вглядывался в незнакомца, в каждую черточку его лица.— Какое имя? Вы назвали его Уикасом? Ункас? Там написано — Ункас? — Так меня зовут,— несколько высокомерно отозвался юноша.— Это имя индейского вождя, которое с гордостью носим мой дядя и я. Оно нам дано в память большой услуги, оказанной нашей семье одним воином в давних войнах. — Ункас! Вы его назвали Ункасом! — повторил трап¬ пер и, подойдя к юноше, откинул с его лба черные кудри без малейшего сопротивления со стороны их изумленного обладателя.— Ага! Глаза мои стары и не так остры, как в ту пору, когда я и сам был воином, но я узнаю в сыне облик отца! Его лицо мне сразу напомнило кого-то, едва он подошел. Но многое, мпогое прошло с тех далеких лет перед моими слабеющими глазами, и я не мог припом¬ нить, когда и где я встречал человека, похожего на него! Скажи мне, мальчик, под каким именем известен твой отец? — Он был офицером Штатов в войне за независимость и иосил, понятно, то же имя, что и я,— Мидлтон; а брата моей матери звали Дункан Ункас Хейворд. — Снова Ункас! Снова Ункас! — отозвался старик.— А его отца? — Точно так же, но без индейского имени. Ему с моей •Томас Джефферсов (1743—1821) — американский го¬ сударственный деятель и философ. С 1801 по 1803 год был прези¬ дентом США. 119