Глава X VII Есть люди, чьи подвижные черты Не могут утаить движений сердца: У них надежда, жалость и любовь. Как в зеркале, находят отраженье. Но трезвый опыт учит нас скрывать Тепло души за маской лицемерной, Необходимой в этом мире лживом. Ду о Офицер, которому Данвуди доверил разносчика, пере¬ дал своего поднадзорного сержанту охраны. Подарок ка¬ питана Уортона ие преминул оказать испытанное действие на молодого лейтенанта: все предметы вокруг покачива¬ лись и подпрыгивали у него перед глазами, и это навело его на мысль, что не мешало бы подкрепиться сном. Нака¬ зав сержанту не сводить глаз с арестованного, он заку¬ тался в плащ, растянулся на скамье перед камином и вскоре обрел желанный покой. Позади дома тянулся грубо сколоченный сарай; в глу¬ бине его была отгорожена небольшая каморка, служившая кладовой для мелких земледельческих орудий. Однако в те времена беззакония все, что имело какую-нибудь ценность, быстро растаскивали; когда же появилась Бетти Фленегая и окинула зорким взглядом этот уголок, она сразу же ре¬ шила устроить там склад для своих пожитков и убежище для собственной особы. Туда же снесли запасы оружия я кое-какое имущество отряда. Все эти сокровища находи¬ лись под надзором часового, который шагал взад и вперед по сараю, охраняя тыл штаб-квартиры. Другой солдат, сто¬ роживший неподалеку от дома и присматривавший за ло¬ шадьми офицеров, мог наблюдать за наружной стеной. Сарай был без окон и лишь с одной дверью, поэтому преду смотрительный сержант рассудил, что лучшего места для узника не найти — пускай себе сидит эдесь до часа казни. Сержант Холлистер пришел к такому решению по многим причинам; одной из них было отсутствие маркитантки, ко¬ торая пристроилась возле очага на кухне и любовалась во сне отрядом виргинцев, атакующим неприятеля, причем свист, исходивший из ее носа, она принимала за звуки горна. Вторая причина проистекала из взглядов сержанта на жизнь и на смерть, благодаря которым этот ветерак 599

слыл в своей среде редким образчиком благочестия и доб¬ родетели. Ему было уже за пятьдесят, и половину своей жизни он провел в армии. Не раз ему приходилось видеть, как люди неожиданно умирают; впечатление, которое про¬ изводило на него это зрелище, резко отличалось от того, какое оно обычно производило на других, и в своем отряде он считался не только самым степенным, но и достойным наибольшего доверия солдатом. В награду за верность ка¬ питан Лоутон назначил его своим ординарцем. В сопровождении Бёрча сержант молча подошел к кла¬ довой, которая должна была стать местом заключения; от¬ крыв одной рукой дверь, другой он поднял фонарь, чтобы осветить разносчику его тюрьму. Сержант уселся на бочо¬ нок с любимым напитком Бетти, жестом предложил Бёрчу сесть на второй и поставил фонарь на пол. Неко¬ торое время он внимательно смотрел на узника, а потом сказал: — Судя по вашему лицу, вы встретите смерть как храбрый человек. Я привел вас в такое место, где вас ни¬ кто не потревожит и вы сможете спокойно собраться с мыслями. — Ужасное место для прощания с жизнью,— заметил Гарви, оглядывая с безучастным видом жалкую комна¬ тушку. — Не все ли равно,— возразил старый вояка,— где че¬ ловек выстраивает свои мысли, чтобы произвести им по¬ следний смотр перед судом на том свете. У меня тут есть книжечка, я всегда ее почитываю, когда мы собираемся в бой, и полагаю, что в трудные минуты жизни она приносит большое утешение. С этими словами он вытащил из кармана библию и про¬ тянул ее разносчику.-Бёрч взял книгу с должным почте¬ нием, но вид у него был рассеянный и глаза блуждали, из чего сержант заключил, что страх подавил все другие его чувства. И тогда, чтобы утешить разносчика, он повел такую речь: — Если что-нибудь мучает вас, теперь самое время снять с души эту тяжесть... Если вы причинили кому-ни¬ будь зло, поверьте слову честного драгуна, я протяну вам руку помощи, чтоб восстановить справедливость. — Редкий человек не причинил кому-нибудь зла,— отозвался разносчик, снова бросив на своего стража рас¬ сеянный взгляд. 600

— Что верно, то верно... все мы грешны, но бывает, иногда сделаешь такое, о чем потом сожалеешь. Ведь не хочется умирать с тяжелым грехом на совести. Гарви уже успел основательно разглядеть помещение, где ему предстояло провести ночь, но не нашел никаких путей к бегству. Надежда — чувство, которое последним покидает человеческое сердце, вот почему Гарви вдруг пристально посмотрел на сержанта. Он так уставился на его загорелое лицо, что тот опустил глаза перед этим испы¬ тующим взором. — Меня учили складывать бремя грехов к стопам спа¬ сителя,— ответил разносчик. — Оно, конечно, так,— согласился драгун,— но спра¬ ведливость надо восстанавливать, пока не поздно. С тех пор как началась война, для страны настали времена, пол¬ ные жестоких событий, и многие лишились своей кровной собственности. Моя чувствительная совесть с трудом при¬ миряется, даже если отбирают чужое добро по закону. — Эти руки,— сказал Гарви, протягивая свои худые, костлявые пальцы,— долгие годы трудились, но никогда не грабили. — Вот и хорошо, если так,— произнес добродетельный солдат,— теперь это приносит вам, конечно, большое уте¬ шение. Есть три великих греха, и если ни один из них не лежит на совести, то человек, милостью божьей, может надеяться выдержать испытание и попасть на небо; эти грехи: грабеж, убийство и дезертирство. — Благодарение богу,— с жаром воскликнул Гарви,— я никогда не лишал жизни своего ближнего! — Когда убиваешь в честном бою, выполняешь только свой долг. Ежели дело неправое, вина за убийство, знаете сами, падает на нацию, и человек наказывается здесь, на земле, вместе со всем народом; но преднамеренное убий¬ ство в глазах господа бога почти то же самое, что дезер¬ тирство. — Я никогда не был солдатом и потому не мог дезер¬ тировать,— сказал разносчик и с удрученным видом засло¬ нил лицо рукой. — Но дезертир не только тот, кто бросает знамя полка, хотя это, конечно, худший случай измены; дезертир и тот, кто бросает родину в трудное для нее время. Разносчик закрыл лицо обеими руками. Он весь дро¬ жал. Сержант с подозрением посмотрел на него, но добро- 601

душие пересилило неприязнь, и он продолжал гораздо мягче: — Все же я думаю, этот грех может быть прощен, если искренне раскаяться в нем; не все ли равно, как и когда умереть? Главное — умереть христианином и не тру¬ сом. Советую вам помолиться, потом отдохнуть, это при¬ даст вам и мужества и благочестия. Нет никакой надежды на прощение: полковник Синглтон строго-настрого распо¬ рядился казнить вас, как только вас захватят. Да... да... ннчто не может спасти вас. — Вы верно сказали! — воскликнул Гарви.— Слишком поздно... Я сам уничтожил свою единственную возмож¬ ность на спасение, но он-то в конце концов восстановит мое доброе имя. — О чем это вы? — спросил сержант, у которого вдруг пробудилось любопытство. — Да так, ни о чем,— ответил разносчик и опустил го¬ лову, чтобы не встретиться глазами с внимательным взгля¬ дом сержанта. — А кто такой «он»? — Никто,— отрезал Гарви. — «Ни о чем» да «никто» теперь не помогут,— заклю¬ чил сержант, поднимаясь.— Ложитесь-ка на постель мис¬ сис Фленеган и сосните малость, утром я вовремя вас раз¬ бужу; от всей души хотел быть вам полезным, уж очень мне не по нутру, когда человека вешают, словно пса. — Но вы могли бы спасти меня от позорной смерти,— сказал Гарви, вскакивая и хватая драгуна за руку.— О, чего бы только я не дал вам за это в награду. — А как спасти? — спросил сержант, глядя на него с удивлением. Вот,— вымолвил разносчик, доставая из-за пазухи песколько гиней,— это мелочь в сравнении с тем, что я дам, если вы поможете мне бежать. — Будь вы даже тот, чье изображение вычеканено на золотых монетах, я все равно не пошел бы на такое преступление,— ответил драгун с негодованием и бро¬ сил деньги на пол.— Будет вам, несчастный, примири¬ тесь-ка лучше с господом; только это может помочь вам теперь. Сержант взял фонарь и ушел с возмущенным видом, оставив разносчика во власти печальных дум о своей не¬ минуемой участи. Отчаяние охватило Гарви, и он бес¬ 602

сильно опустился на соломенный тюфяк маркитантки, а сержант в это время отдавал распоряжения часовым. Свои наставления солдату, охранявшему Бёрча в сарае, Холлистер закончил такими словами: — Ты ответишь своей жизнью, если он сбежит. Пусть до утра никто не входит в чулан и не выходит оттуда. — Но,— возразил солдат,— мне приказано впускать и выпускать маркитантку, когда только ей вздумается. — Так и быть, ее можешь пускать, но смотри, как бы негодяй разносчик не удрал, спрятавшись у нее в юбках.— И сержант продолжал обход, отдавая такие же распоря-* жения часовым, охранявшим сарай. После ухода сержанта в каморке заключенного сначала было тихо, потом караульный услышал тяжелое дыхание, вскоре перешедшее в мерный храп крепко спящего чело¬ века. Солдат расхаживал перед дверью, дивясь подобному равнодушию к жизни, которое позволяет предаваться спо¬ койному сиу на пороге могилы. Впрочем, к этим размыш¬ лениям не примешивалась жалость: имя Гарви Бёрча с давних пор было всем ненавистно в отряде. Кроме сер¬ жанта, выказавшего участие к узнику, вероятно, никто из драгун не обошелся бы с ним так добродушно, и каждый из них точно так же отверг бы предложенную им взятку, хотя, быть может, по причинам и не столь возвышенным. Убедившись, что разносчик наслаждается сном, которого сам он был лишен, караульный почувствовал нечто вроде досады; его раздражало такое явное проявление безразли¬ чия к казни — самой суровой военной каре за измену делу свободы Америки. Драгун не раз порывался насмешками и бранью про¬ будить от сна разносчика, но втайне сознавал жестокость такого постыдного поступка, да и привычка к дисциплине останавливала его. Размышления часового прервала маркитантка; она по¬ явилась в дверях кухни и, едва держась на ногах, приня¬ лась на чем свет стоит поносить офицеров, которые так расшумелись, что не дали ей поспать у очага. Из ее руга¬ тельств часовой кое-как понял, в чем было дело, но все его усилия объясниться со взбешенной женщиной оказались тщетными, и он впустил ее в каморку, так и не растолко¬ вав, что там уже кто-то есть. Сначала послышался шум, свидетельствовавший о том, что грузное тело Бетти опу¬ стилось на кровать, затем наступила тишина, нарушаемая 603

лишь ровным дыханием разносчика, а через несколько ми¬ нут он уже опять захрапел, словно никто и не потревожил его. Тут как раз пришла смена. Часовой был уязвлен не¬ уважением разносчика к смерти. Передав сменившему его товарищу приказание сержанта, он сказал, уходя: — Можешь согреваться пляской, Джон. Слышишь, шпион-разносчик настроил свою скрипку; не успеешь огля¬ нуться, как и Бетти заведет шарманку. Шутка вызвала громкий смех у караульных. В эту ми¬ нуту дверь каморки отворилась, и снова показалась Бетти. Слегка пошатываясь, она направилась к кухне. — Стой! — крикнул часовой, схватив ее за платье.— Уж не спрятала ли ты шпиона у себя в кармане? — Разве не слышишь, как этот жулик храпит у меня в комнате, болван ты эдакий! — воскликнула Бетти, вся дрожа от ярости.— Так-то вы обращаетесь с поч¬ тенной вдовой — впустили к ней в комнату мужчину, лоботрясы! — Подумаешь! Не все ли тебе равно, если завтра его повесят. Слышишь, он и сейчас уже спит, а завтра уснет навек. — Убери лапы, разбойник! — завопила маркитантка, оставив в руках у солдата бутылку, которую ему удалось вырвать у нее.— Уж я найду на вас управу, я спрошу ка¬ питана Джека, он ли приказал поместить в мою комнату виселышка-шпиона! На мою вдовью кровать, ворюга ты этакий! — Тише, старая ведьма,— со смехом сказал солдат, на минуту отрываясь от бутылки, чтобы перевести дыха¬ ние.— Этак ты разбудишь джентльмена... Неужели ты мо¬ жешь потревожить последний сон человека? — Я пойду разбужу капитана Джека, разбойник окаянный, я приведу его сюда! Уж он-то наведет поря¬ док, всем вам не поздоровится за оскорбление одинокой сдовы! С этими словами, только вызвавшими у часовых смех, Бетти обошла сарай и нетвердой походкой отправилась искать защиты у своего любимца — капитана Лоутона. Однако ни капитан, ни маркитантка этой ночью тут больше не появлялись, и ничто уже не нарушало покоя разносчика: к удивлению всех караульных, он по-преж¬ нему громко храпел, показывая этим, что мысль о висе¬ лице ничуть его не волнует. 604

Глава XVIII О, Даниил здесь судит! Даниил! Почет тебе, о мудрый судия! Шекспир, «Венецианский купец» 1 Скиннеры поспешно следовали за капитаном Лоутоном к месту расположения кавалерийского отряда. Отчаянная храбрость, с какой капитан Лоутон служил своему делу, презрение к опасностям, которым он сам подвергался, сра¬ жаясь с врагом,— все это в соединении с исполинским ро¬ стом и суровым лицом создало ему репутацию страшного человека, не похожего на других офицеров. Его неустра¬ шимость принимали за свирепость, а горячность — за склонность к жестокости. Напротив, несколько милосерд¬ ных поступков майора Данвуди, а вернее, его неподкуп¬ ная справедливость дали кое-кому повод считать его чрез¬ мерно снисходительным. Лишь в очень редких случаях об¬ щественное мнение осуждает или одобряет человека дей¬ ствительно по заслугам. В присутствии Данвуди главарь шайки скиннеров ощу¬ щал неловкость, какую обычно испытывает порок перед лицом истинной добродетели; но едва лишь он вместе с Лоутоном вышел из «отеля», как сразу решил, что Лоутон одного с ним поля ягода и при случае может быть полезен. В обращении капитана была какая-то сумрачность, обма¬ нывавшая большинство людей, не знавших его близко. Не¬ даром в отряде многие говорили: «Капитан смеется только тогда, когда собирается кого-нибудь наказать». Подойдя к Лоутону поближе, мародер завел такой доверительный разговор: — Всегда полезно уметь отличать друзей от врагов. На это вступление капитан ответил лишь неопределен¬ ным звуком, что разбойник истолковал как знак одоб¬ рения. — Майор Данвуди,. видать, на хорошем счету у Ва¬ шингтона,— продолжал скиннер; в его тоне слышалось, однако, сомнение. — Некоторые так думают. — В Вест-Честере многие патриоты хотели бы, чтобы кавалерией командовал другой офицер. А что до меня, так 1 Перевод Т. Щепкиной-Куперник. 605

я бы мог оказать немало услуг Америке, ежели бы меня и моих молодцов порой прикрывали войска. Такие услуги, что в сравнении с ними поимка разносчика — сущие пу¬ стяки. — Вот как! Какие же это услуги? — А такие, что были бы не менее выгодны офицеру, чем нам,— ответил скиннер, бросив на капитана много¬ значительный взгляд. — И что вы можете сделать? — несколько нетерпе¬ ливо спросил Лоутон и ускорил шаг, чтоб спутники не услышали разговора. — А вот что: мы могли бы даже под дулами пушек славно поживиться неподалеку от расположения королев¬ ской армии, если бы виргинская кавалерия защитила нас от солдат де Ланей и прикрыла отступление, чтоб нам не отрезали путь со стороны Кингс Бриджа 1. — А я-то думал, что ковбои там все прибрали к рукам. — Понемногу и прибирают, но им приходится с нами делиться. Я был там два раза и заключил с ними согла¬ шение; в первый раз они поступили по совести, но во вто^ рой напали на нас и всю добычу захватили себе. — Какой бесчестный поступок! Неужто порядочный человек станет связываться с такими негодяями? — Приходится вступать в соглашение кое с кем из них, а не то мы можем завалиться; но, конечно, бесчестный че¬ ловек хуже последней скотины. А как по-вашему, майору Данвуди можно доверять? — В делах чести, вы хотите сказать? — Конечно. Знаете, ведь все были хорошего мнения об Арнольде 2, пока не поймали майора королевских войск. — Не думаю, чтоб майор Данвуди согласился продать своих, как это собирался сделать Арнольд, и вряд ли ему можно довериться в таком щекотливом деле, как ваше. — Я тоже так думаю,— заметил скиннер с самодоволь¬ ным видом, говорившим о том, что он в восторге от своей проницательности. Они подошли к довольно богатому фер¬ мерскому дому. Обширные строения во дворе были по тем временам совсем в хорошем состоянии. В сараях разме¬ 1 Кингс Бридж (по-англ. «королевский мост») — мост, соединявший Манхаттан с Вест-Честером. 2 Арнольд — американский генерал, собиравшийся выдать англичанам важную военную тайну; был разоблачен, когда за¬ держали английского шпиона Андре. 606