такому большому обществу важных особ блюда подава¬ лись без всякого порядка, да к тому же удивительно по¬ хожие одно на другое. За стол офицеры, однако, усажива¬ лись строго по чинам несмотря на вольность обхожде¬ ния, правила военного этикета соблюдались в армии во все времена чуть ли не с религиозным благоговением. Драгуны так проголодались, что им и в голову не приходило приве¬ редничать. Не то было с капитаном Лоутоном. Кушанья, поданные маркитанткой, вызывали в нем отвращение. Он не утерпел и бросил вскользь несколько замечаний насчет тупых ножей и грязных тарелок. Добродушие и привязан¬ ность к капитану некоторое время сдерживали Бетти, и она не отвечала обидчику, пока, положив в рот кусок об¬ угленного мяса, он не спросил тоном избалованного ре¬ бенка: — Интересно бы знать, что это за животное было при жизни, миссис Фленеган? — А что вы скажете, коль это была моя буренушка? — отозвалась маркитантка с горячностью, вызванной от¬ части неудовольствием ее любимца, а отчасти огорчением, что она лишилась коровы. — Как! — заревел капитан, чуть не подавившись ку¬ ском, который он собирался проглотить.— Старушка Дженни! — Черт побери! — воскликнул другой офицер, выро¬ нив нож и вилку.— Та самая, что проделала с нами всю джерсийскую кампанию? — Она самая,— ответила хозяйка «отеля» с выраже¬ нием глубокой скорби на лице.— Эта кроткая скотинка могла прокормиться воздухом, да и не раз кормилась, ко¬ гда другой пищи не было. Конечно, это ужасно, джентль¬ мены, сожрать такую верную подружку. — И это все, что от нее осталось? — осведомился Лоу¬ тон, показывая ножом на стоявшее на столе недоеденное мясо. —- Нет, капитан,— лукаво ответила маркитантка,— я продала две ляжки солдатам; но не такая я дура, чтоб сказать молодцам, что они купили старого друга, и испор¬ тить им аппетит. — Ну и ведьма! — крикнул Лоутон, притворившись сердитым.— От такой еды мои драгуны свалятся с йог, они будут бояться англичан, как виргинский негр — над¬ смотрщика. 591

— М-да,— пробормотал лейтенант Мейсон и, сделав горестную мину, отложил вилку и нож,— у меня челюсти более чувствительны, чем у иного человека сердце. Они положительно отказываются жевать останки старой прия¬ тельницы. — Хлебните-ка маленько этого подарочка,— прими¬ ряюще сказала Бетти и, налив в чашку солидную порцию вина, стала медленно смаковать его, словно выполняя обязанности дегустатора.— Фу ты, да ведь в нем нету ни¬ какой крепости! На этот раз лед был сломан. Данвуди подали стакан вина, и, поклонившись товарищам, он выпил при общем глубоком молчании. Пока осушались первые стаканы, соблюдался обычный церемониал, произносились патрио¬ тические тосты, прочувствованные речи... Однако вино оказало свое неизменное действие; не успел смениться второй часовой, как веселье уже было в полном разгаре, забылись связанные с ужином огорчения и тревожные мысли. Доктор Ситгривс выходил к раненым и опоздал, ему не досталось ни кусочка мяса Дженни, но свою долю вина, подаренного капитаном Уортоном, он получил. — Спойте же нам, спойте, капитан Лоутон! — в один голос закричали несколько драгун, заметив, что тот не в таком хорошем настроении, как обычно.— Тише, капитан Лоутон будет петь! — Джентльмены,— сказал Лоутон; от вина его глаза немного затуманились, однако голова оставалась креп¬ кой,— меня не назовешь соловьем, но так и быть, спою, чтоб вас не обидеть. — Послушайте, Джек,— сказал Ситгривс, покачиваясь на стуле,— вспомните песню, которой я вас научил, и... но погодите, у меня в кармане бумажка со словами этой песни. — Постойте, дорогой доктор, постойте,— возразил с полным спокойствием драгун, наливая себе стакан,— я вечно путаю мудреные имена. Лучше, джептльмены, я вам спою песню своего собственного скромного сочи¬ нения. — Тише, капитан Лоутон будет петь! — закричали сразу несколько человек. Капитан запел звучным красивым голосом на мелодию известной застольной песни: 592 19

Пускай стаканы звенят, звенят, Пускай стаканы звенят. Опасность близка, А жизнь коротка, И выпить хочет солдат. Пускай вино течет в стакан, Сегодня пей и пой, Сегодня весел ты и пьян, А завтра — снова в бой. Сражаясь каждый день с врагом, Не знаем мы, когда умрем. Старушка Фленеган, Скорей наполни мой стакан, Мы выпьем и опять нальем, За Бетти Флепеган. Когда владеет лень тобой, Когда покой по вкусу, Дрожи, когда грохочет бой, И называйся трусом. Бесстрашно мчимся мы верхом, И нам опасность нипочем. Старушка Фленеган, Скорей наполни мой стакан, Мы выпьем и опять нальем, За Бетти Фленеган. Нам всем отчизна дорога, Мы за нее умрем, И чужеземного врага Встречаем мы огнем. Своей рискуя головой, Освободим мы край родной. Старушка Фленеган, Скорей наполни мой стакан, Мы выпьем и опять нальем, За Бетти Фленеган. Все подхватили припев, да с таким жаром, что шаткий дом содрогнулся от пола до крыши. Всякий раз, когда упо¬ миналось имя Бетти, она выходила вперед и, к великому удовольствию певцов и немалой радости для себя, в точно¬ сти выполняла все, о чем говорилось в песне. Напиток, ко¬ торым хозяйка запаслась, был куда более выдержан и при- 20 Фенимор Купер. ТомГГГ 593

ходился ей больше по нраву, чем безобидный подарок капитана Уортона, так что она без труда могла разделять веселье своих гостей. Лоутону все дружно зааплодировали, за исключением, впрочем, медика; во время первого ис¬ полнения припева оп с негодованием классика вскочил со скамьи и принялся расхаживать по комнате. Крики «браво» и «брависсимо» на время всё заглушили, потом стали замирать, а когда совсем смолкли, доктор обратился к певцу: — Меня поражает, капитан Лоутон, что джентльмен и храбрый офицер в такие тяжелые времена не находит для своей музы более подходящей темы, чем грубое обращение к этой пользующейся дурной славой маркитантке, гряз¬ нуле Элизабет Фленеган. Мне кажется, богиня свободы могла бы вдохновить вас на более благородную мысль, а страдания нашей родины подсказать тему более до¬ стойную. — Вот как! — с угрозой подступая к доктору, вскри¬ чала Бетти.— Это кто же называет меня грязнулей? Ах, вы, мистер Клизма! Мистер Пустомеля!.. — Довольно,— сказал Данвуди, лишь слегка возвысив голос, однако в комнате тотчас воцарилась мертвая ти¬ шина.— Уйдите, Бетти! Доктор Ситгривс, сядьте, пожа¬ луйста, и не мешайте веселью. — Продолжайте, продолжайте,— произнес доктор и выпрямился с чувством собственного достоинства.— Я по¬ лагаю, майор Данвуди, что мне известны правила прили¬ чия и законы доброго товарищества. Бетти быстро отступила в собственные владения, хотя и не совсем крепко держалась на ногах; она привыкла всегда подчиняться приказаниям начальства. — Майор Данвуди окажет нам честь и споет любовную песшо,— сказал Лоутон и поклонился своему командиру с почтительным видом, который он порой умел на себя на¬ пускать. Майор мгновение колебался, но потом очень мило ис¬ полнил такую песню: Одним по вкусу южный зной И свет, что льется над землей Сверкающим потоком. Но ничего прекрасней нет, Чем тихий северный рассвет 594

И блеск луны далекой. Иного радует тюльпан, Ему оттенок редкий дан, Как пламя золотое, Но тот, в чей свадебный вепок Любовь вплетает свой цветок,— Тот, право, счастлив вдвое. Голос Данвуди всегда производил большое впечатление на слушателей, и, хотя последовавшие аплодисменты были менее бурными, чем те, какими наградили капитана Лоу¬ тона, они казались куда более лестными. — Если бы вы еще немного больше овладели класси¬ ческим стилем, сэр,—сказал доктор, хлопавший вместе со всеми,— то при вашей изысканной фантазии вы сделав лись бы недурным поэтом-любителем. — Тот, кто критикует, должен уметь и творить,— улы¬ баясь, ответил Данвуди.— Покажите же нам, доктор, об¬ разец стиля, которым вы восхищаетесь. — Песню, доктор Ситгривс! Спойте песню! — весело закричали все сидевшие за столом.— Классическую оду, доктор Ситгривс! Медик с достоинством поклонился, допил свой стакан вина и несколько раз откашлялся, чем доставил немалое удовольствие трем или четырем молодым корнетам, сидев¬ шим в конце стола. Наконец он приступил к делу и надтреснутым голосом фальшиво спел такую песню: Когда стрела любви коснулась Твоей груди украдкой, Внезапно сердце встрепенулось От этой боли сладкой, К любви попал ты в тяжкий плен,— Тебя не вылечит Гален. — Ура! — крикнул Лоутон.— Арчибальд затмил самих муз. Его стих струится, как лесной ручеек при лунном свете, а в голосе слышатся и трели соловья, и крики совы, — Капитан Лоутон! — вскричал раздосадованный хи¬ рург,— Презирать свет классических знаний — одпо, но вызывать презрение своим невежеством — это уж совсем другое! 595

Тут раздался громкий стук в дверь, и шум сменился полной тишиной; драгуны инстинктивно схватились за оружие, готовясь к самому худшему. Дверь открыли, и во¬ шли скиннеры, таща за собой разносчика, сгибавшегося под тяжестью своего тюка. — Кто тут капитан Лоутон? — спросил главарь шайки, с некоторым удивлением озираясь кругом. — Я к вашим услугам! — сухо отозвался драгун. — Тогда передаю вам с рук на руки разоблаченного измешшка: это Гарви Бёрч, разносчик-шпион. Лоутон вздрогнул, посмотрев в лицо своему старому знакомому, потом опустил глаза и, повернувшись к Скин¬ неру, спросил: — А вы кто такой, кто дал вам право так бесцеремонно говорить о своих ближних? Прошу прощения, сэр,— он поклонился Данвуди и добавил: — Вот наш командир, и извольте обращаться к нему. — Нет,— мрачно заговорил скиннер,— я передаю раз¬ носчика вам и от вас требую награды. — Ты Гарви Бёрч? — спросил Данвуди, подойдя к раз¬ носчику с таким властным видом, что скиннер немедленно отступил в угол комнаты. — Да, я,— спокойно ответил Бёрч. — Ты изменил нашей родине,— сурово продолжал майор.— Известно ли тебе, что я обязан казнить тебя се¬ годня ночью? — Господь не велел отправлять к нему души с такой поспешностью,— торжественным тоном сказал Бёрч. — Ты прав,— ответил Данвуди.— Тебе продлят жизнь на несколько коротких часов, но, так как ты совершил са¬ мое гнусное преступление в глазах солдата, то и кара бу¬ дет солдатская; завтра ты умрешь. — Да свершится воля божья. — Я потратил немало времени, чтоб схватить этого мо¬ шенника,— сказал скиннер, подойдя чуть поближе.— На¬ деюсь, вы дадите мне расписку, чтоб я мог получить на¬ граду,— ведь за него обещали заплатить золотом. — Майор Данвуди,— обратился к командиру дежур¬ ный офицер, входя в комнату,— патруль доложил, что не¬ подалеку от вчерашнего поля сражения сгорел дом. — Это сгорела лачуга разносчика,— пробормотал во¬ жак бандитской шайки,— мы и черепицы на ней не оста¬ вили; теперь ему некуда сунуться. Давно бы спалили мы 596

этот сарай, да он нам был нужен как приманка, чтоб из¬ ловить хитрую лису. — Вы, как видно, здорово изобретательный «пат¬ риот»,— заметил Лоутон.— Капитан Данвуди, я поддер¬ живаю требование этого достойного джентльмена и прошу, чтоб мне поручили наградить его и его дружков. — Не возражаю. А ты, несчастный, готовься к участи, которая постигнет тебя завтра еще до захода солнца. — Жизнь мало прельщает меня,— ответил Гарви и, подняв глаза, медленно обвел взглядом незнакомые лица драгун. — Идемте, достойные сыны Америки! — сказал Лоу¬ тон.— Идемте за мной, вы получите свою награду! Разбойники, нимало не мешкая, последовали за капи¬ таном в отведенное для его солдат помещение. Не в характере Данвуди было глумиться над повержен¬ ным врагом, и, подумав немного, он добавил несколько мягче: — Ведь тебя уже судили, Гарви Бёрч, и было дока¬ зано, что ты слишком опасный враг свободы Америки, чтобы можно было оставить тебя в живых. — Доказано! — вздрогнув, повторил разносчик и вы¬ прямился, точно тюк, висевший у него за плечами, ничего не весил. — Да, доказано! Тебя обвиняют в том, что ты бро¬ дил поблизости от континентальной армии, собирая сведе¬ ния о ее передвижениях, и сообщал их неприятелю, тем самым помогая англичанам расстраивать планы Вашинг¬ тона. — И вы полагаете, что Вашингтон подтвердил бы это? — Конечно, подтвердил бы; даже правосудие Вашинг¬ тона и то обвинило бы тебя. — Нет, нет и нет! — крикнул разносчик таким голосом и с таким выражением, что Данвуди был поражен.— Ва¬ шингтон видит, что прячется за лживой личиной тех, кто прикидывается патриотами. Разве сам он не поставил свою жизнь на карту? Если для меня уготована виселица, не угрожала ли и ему подобная участь? Нет, нет и нет... Вашингтон никогда не сказал бы: ведите его на висе¬ лицу. — Может быть, у тебя есть доказательства, несчаст¬ ный, которые убедили бы главнокомандующего в твоей не¬ 597

виновности? — спросил майор, придя в себя от изумления, вызванного словами разносчика. Бёрч дрожал, волнуемый противоречивыми чувствами. Лицо его покрылось мертвенной бледностью. Он вытащил из-за пазухи жестяную коробочку и открыл ее — там ле¬ жал маленький клочок бумаги. Мгновение глаза разнос¬ чика были прикованы к этой бумажке, затем он протянул ее Данвуди, но вдруг отдернул руку и сказал: — Нет... Это умрет вместе со мной. Я помню условия моей службы и не куплю жизнь тем, что нарушу их... это умрет вместе со мной. — Отдай бумагу, и, быть может, тебя помилуют! — воскликнул Данвуди, полагая, что документ откроет ему что-нибудь важное для дела свободы. — Это умрет вместе со мной,— повторил Гарви, и его бледное лицо озарилось каким-то удивительным сия¬ нием. — Схватить изменника, вырвать у него тайну! — за¬ кричал майор. Приказ поспешили исполнить, но разносчик оказался проворнее: он мигом проглотил бумажку. Офицеры, пора¬ женные, замерли, а доктор воскликнул: — Держите его, я дам ему рвотного. — Не надо,— рассудил Данвуди, останавливая рукой доктора,— если его преступление велико, таким же будет и наказание. — Ведите меня,— произнес Гарви и, сбросив с плеч тюк, с непостижимым достоинством пошел к дверям. — Куда? — удивленно спросил Данвуди. — На виселицу. — Нет,— сказал майор, сам ужаснувшись своему ре¬ шению.— Долг повелевает мне приказать казнить тебя, но, конечно, не так поспешно. Подготовься к ужасной смерти, она произойдет завтра, в девять часов утра. Данвуди шепотом отдал распоряжение младшему офи¬ церу и знаком велел разносчику удалиться. Так кончилось веселье за столом. Офицеры разошлись, и вскоре воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелыми шагами часового, ходив¬ шего взад и вперед по мерзлой земле перед «Отелем Фле- неган».