С той ночи, когда разразилась буря, прошла неделя. Город всю эту пору находился в возбуждении: необычай¬ ные события чрезвычайно волновали жителей, наполняя радостью одних и приводя в отчаяние других. На исходе одного такого беспокойного дня из ворот до¬ ма, принадлежавшего одному из самых знатных семейств колонии, вышла немногочисленная похоронная процессия, сопровождавшая носилки с гробом. Над парадной дверью дома был вывешен темный щит с бегущим оленем — родо¬ вым гербом Линкольнов. Герб окружали символические изображения смерти, и среди них очень редкая эмблема — «кровавая рука». Этот геральдический знак траура, появ¬ лявшийся на домах Бостона только в случае смерти самых видных лиц — старинный обычай, исчезнувший вместе с нравами монархии, — привлек к себе внимание только уличных мальчишек, единственных праздных обитателей города, способных в подобное время заинтересоваться та¬ ким зрелищем. Они не преминули присоединиться к пе¬ чальному кортежу, который направился к кладбищу Ко¬ ролевской церкви. Носилки были накрыты столь широким погребальным покровом, что его края обмели порог церкви, где гроб встретил священник, о котором мы уже не раз упоминали. Священник с каким-то особым участием взглянул на мо¬ лодого человека в глубоком трауре, одиноко шедшего впе¬ реди всех за гробом. Процессия торжественно и медленно проследовала в храм. За молодым человеком шел сам английский главнокомандующий Хау вместе со своим другом, остроумным генералом Бергойном. С ними был ёще один офицер, носивший далеко не столь высокий чин, который благодаря медленному движению процессии не отставал от нее, несмотря на свою деревянную ногу, и до самых дверей церкви занимал своих спутников какой-то интересной и весьма загадочной историей. Далее следовали родственники обоих генералов, а замыкали кортеж старые слуги Линкольнов и кучка зевак, не отстававших от них ни на шаг. Когда заупокойная служба окончилась, генералы, вый¬ дя из церкви, возобновили свою тихую беседу с сопровож¬ давшим их офицером и умолкли, только достигнув откры¬ того склепа в отдаленном углу кладбища. Хау, до сих пор внимательно смотревший на собеседника, обратил свой взор в сторону опасных высот, занятых неприятелем. Ин¬ 390

терес, вызванный рассказом о стольких таинственных со¬ бытиях, угас, и лица генералов скоро приняли озабоченное выражение, которое свидетельствовало, что мысли их те¬ перь занимали не тяжелые несчастья одного семейства, а собственные их обязанности и предстоящие им важные дела. Носилки поставили у входа в склеп, и к ним подошли могильщики. Когда они сняли погребальный покров, то под ним, к изумлению большинства присутствующих, оказа¬ лось два гроба. Один был покрыт черным бархатом, при¬ битым серебряными гвоздями, и убран со всевозможной пышностью, другой гроб был из темного дерева и без вся¬ ких украшений. На стенке одного гроба виднелась тяже¬ лая серебряная дощечка с длинной надписью и дворянским гербом, на крышке другого гроба были вырезаны только две буквы: Д. П. Нетерпеливые взгляды генералов подсказали препо¬ добному Литурджи, что они торопятся, и быстрее, чем об этом можно рассказать, останки богатого баронета и его безымянного товарища были опущены в склеп и постав¬ лены рядом с прахом женщины, которая при жизни при¬ чинила столько зла и тому и другому. Из уважения к молодому человеку в трауре генералы чуть помедлили, но, заметив, что он еще хочет побыть на кладбище, тотчас же ушли в сопровождении всех, кроме упомянутого офицера с деревянной ногой, в котором чи¬ татель, конечно, узнал Полуорта. Могильщики закрыли вход в склеп на железный засов, повесили на нем тяжелый замок и вручили ключ Лайонелу. Молча взяв ключ, он дал каждому по золотой монете и знаком велел им удалиться. Теперь невнимательный наблюдатель мог бы подумать, что, кроме Лайонела и Полуорта, на кладбище не осталось ии единой живой души. Однако у подножия стены, при¬ мыкающей к склепу, защищенная от постороннего глаза надгробным памятником, на земле сидела женщина, за¬ кутанная в плащ. Убедившись, что они остались одни, друзья медленно приблизились к убитой горем женщине. Она услышала шаги, но не оглянулась и, молча повер¬ нувшись к стене, стала машинально водить пальцами по выпуклой надписи на каменной плите, вделанной в кир¬ пичи и указывающей на местоположение родовой усыпаль¬ ницы Лечмиров. — Мы ничего больше не можем сделать, сказал 391

Лайонел. — Они теперь там, где им не нужны людские заботы. Исхудалая рука, высовывавшаяся из-под красного пла¬ ща, задрожала, но пальцы продолжали свое бессмысленное занятие. — С вами говорит сэр Лайонел Линкольн, — сказал Полуорт, на руку которого опирался молодой баронет. — Кто? — дико вскрикнула Эбигейл, отбросив плащ и открыв свое изможденное лицо, еще больше изменившееся от горя за последние несколько дней. —Ах да, я позабыла! Сын наследует отцу, а мать должна следовать за сыном в могилу. — Его похоронили с почестями рядом с родными ему по крови и с человеком, который любил его за душевную чистоту. — Да, после смерти он получил лучшее жилище, чем у него было при жизни. Он уже никогда не будет знать ни холода, ни голода. — Я позаботился о том, чтобы вы больше ни в чем не нуждались, и надеюсь, остаток вашей жизни будет счаст¬ ливее, нежели ее начало. — Я одна во всем мире, — хриплым голосом сказала женщина. —* Старики будут избегать меня, молодые — презирать. Клятвопреступление и коварная месть тяжелым бременем лежат у меня на совести. Молодой баронет молчал, но Полуорт счел себя вправе ответить ей. — Я не собираюсь отрицать, что то и другое дурно, — сказал почтенный капитан. — Но, наверно, в библии най¬ дутся строки, которые помогут вам обрести душевный по¬ кой. Кроме того, позвольте мне вам посоветовать хорошо питаться, и ручаюсь, что совесть перестанет вас трево¬ жить. Я не знаю более верного лекарства. Оглянитесь во¬ круг: испытывает ли сытый злодей муки совести? Нет. Он начинает думать о своих грехах лишь тогда, когда у него пусто в желудке. Я посоветовал бы также вам сейчас же, не откладывая, основательно подкрепиться, а то от вас остались только кожа да кости. Мне не хотелось бы огор¬ чать вас, но мы оба помним случай, когда еда пришла на помощь слишком поздно. — Да, да, слишком поздно, — прошептала измученная угрызениями совести женщина. — Все приходит слишком поздно, и даже раскаяние! 392

— Не говорите так, — заметил Лайонел. — Божье ми¬ лосердие безгранично. Эбигейл бросила на него взгляд, выдававший ее тай¬ ный страх, и почти шепотом спросила: — Вы' присутствовали при кончине миссис Лечмир? Отлетела ли в мире ее душа на небо? Сэр Лайонел ничего не ответил. — Я так и думала, — продолжала Эбигейл. — Такой грех нельзя не вспомнить на смертном одре. Замышлять втайне злое дело и громко призывать бога в свидетели сво¬ ей правоты! Ах, омрачить такой светлый ум, погубить та¬ кую душу!.. Уходите отсюда!—с горячностью добавила она. — Вы молоды и счастливы, зачем вам так долго оста¬ ваться у могил? Оставьте меня, дайте мне здесь помо¬ литься! Ничто так не помогает в горькие минуты, как мо¬ литва. Лайонел бросил к ее ногам ключ, который держал в руке. — Этот склеп заперт навеки, — сказал он, — если только когда-нибудь его не откроют по вашему требова¬ нию, чтобы положить вас рядом с сыном. Потомки тех, кто выстроил этот склеп, уже все собрались здесь, двое еще живущих уедут завтра на другое полушарие, чтобы там окончить свою жизнь. Возьмите ключ, и да простит вас небо, как прощаю вам я. Он положил рядом с ключом тяжелый кошелек и, пе говоря больше ни слова, ушел, опираясь на Полуорта. Вый¬ дя из ворот кладбища и очутившись на улице, они бросили последний взгляд на Эбигейл. Она стояла на коленях, об¬ хватив руками надгробный памятник, и почти касалась земли лицом — по ее позе, полной глубокого смирения, было видно, что она молит бога о прощении. Через три дня в город, покинутый английской армией, с триумфом вошли американцы. Те из них, кто отправился на кладбище поклониться могилам своих отцов, наткну¬ лись на труп женщины, очевидно, замерзшей от холода. Она открыла склеп, но силы ей изменили, и она не смогла спуститься к гробу своего сына. Женщина вытянулась на бурой траве; лицо ее было спокойно и в смерти по-преж¬ нему хранило следы замечательной красоты, отличавшей ее в юности и сгубившей ее. Кошелек с золотом, к кото¬ рому она не притронулась, лежал на том же месте, куда его положил Линкольн. 393

Испуганные бостонцы отшатнулись от этого страшного зрелища и отправились бродить по улицам любимого города, чтобы своими глазами увидеть, какой ущерб при¬ чинила ему война. Вслед за ними на кладбище явился ан¬ глийский солдат, отставший от своей армии, чтобы занять¬ ся грабежом. Он сбросил умершую в склеп, запер его, швырнул ключ в сторону, схватил кошелек и убежал. Плита давно вывалилась из стены, камни поросли мхом, и теперь уже осталось мало людей, которые могли бы указать место, где гордые семьи Лечмиров и Линколь¬ нов хоронили своих мертвецов. ...Сэр Лайонел и Полуорт в глубоком молчании напра¬ вились к порту, где их ждала шлюпка, незамедлительно доставившая их на фрегат, которым так восхищался юный мичман. Корабль лежал в дрейфе, ожидая только их при¬ бытия, чтобы двинуться в путь. На палубе они встретили Агнесу Денфорт — в ее глазах еще стояли слезы, но щеки пылали от удовольствия при виде вынужденного отъезда непрошеных гостей, к которым она всегда питала не¬ приязнь. — Я здесь задержалась, только чтобы поцеловать вас на прощанье, кузен Лайонел, — с искренним чувством ска¬ зала девушка, сердечно приветствуя его. — Ну, а теперь в добрый путь! Я не буду говорить вам о своих пожеланиях, которые часто повторяю в своих молитвах. — Так вы расстаетесь с нами? — спросил баронет, улыбнувшись впервые за много дней. — Ведь это же¬ стоко... Но тут послышалось громкое покашливание Полуорта, который приблизился к ним и по крайней мере в сотый раз предложил Агнесе руку и сердце. Агнеса молча и очень внимательно выслушала его, хотя не успел он договорить, как се губы тронула лукавая усмешка. Затем она с подо¬ бающей вежливостью поблагодарила его, но отказала — решительно и бесповоротно. Капитан принял этот удар как человек, давно к ним привыкший, и учтиво помог упрямой девице спуститься в шлюпку. Там ей помог сесть молодой человек в форме американского офицера. Лайо¬ нелу показалось, что румянец на щеках Агнесы стал еще гуще, когда ее спутник заботливо закутал ее в плащ, по¬ тому что на воде стало холодно. Шлюпка, над которой раз¬ вевался флаг, повернула не к городу, а к берегу, занятому американцами. Через неделю Агнеса в кругу своей семьи 394

отпраздновала свадьбу с этим офицером. Они вступили во владение домом на Тремонт-стрит и всем недвижимым имуществом, оставшимся от миссис Лечмир, — все это Се¬ силия подарила Агнесе.в качестве приданого. Как только пассажиры поднялись на фрегат, капитан сообщил об этом сигналом адмиралу и в ответ получил приказ отправиться в путь. Через несколько минут быст¬ рый корабль уже плыл мимо Дорчестерского полуострова, грозя ему пушками, пока матросы поспешно ставили па¬ руса. Американцы, однако, хранили угрюмое молчание, и фрегат беспрепятственно вышел в открытое море и отпра¬ вился в Англию с важным известием о решении главноко¬ мандующего оставить Бостон. За фрегатом вскоре последовал весь английский флот, и с тех пор мужественный город, который так долго под¬ вергался гонениям, не видел в своем порту ни единого вражеского судна. В продолжение долгого пути у Лайонела и его неж¬ ной подруги было достаточно времени, чтобы поразмыс¬ лить обо всем происшедшем. Они много и с полной откро¬ венностью говорили о странных прихотях поврежденного рассудка, породившего такую тесную и загадочную связь между помешанным отцом и слабоумным сыном, и в конце концов, доискавшись до тайных причин, скрывавшихся за безумными выходками старика, разобрались в событиях, которые мы постарались изложить и в которых прежде для них было столько темного и неясного. Сторож сумасшедшего дома, которого послали на ро¬ зыски сбежавшего больного, больше не вернулся на родину. Полуорт умер совсем недавно. Несмотря на свою де¬ ревянную ногу, он с помощью Лайонела достиг весьма вы¬ соких чинов. К концу своей долгой жизни он уже имел возможность к своей подписи прибавить слова: генерал, баронет и член парламента. Когда Англии угрожало на¬ шествие французов, гарнизон, которым командовал Полу¬ орт, был снабжен съестными припасами лучше любого другого гарнизона во всем королевстве, и нет никакого сомнения, что мужество этого гарнизона не уступило бы его сытости. В парламенте, где Полуорт заседал в качестве депу¬ тата от местечка, принадлежавшего Линкольну, его отли¬ чали терпение, с каким он выслушивал всякого рода 395

дебаты, и замечательная готовность всегда голосовать за увеличение запасов провианта где бы то ни было. До конца своих дней он рьяно защищал свою теорию необ¬ ходимости усиленного питания во время всяких болезней, «особенно, — упрямо добавлял он, — в случае слабоумия, сопровождаемого изнурительной лихорадкой». Через год после приезда Линкольнов в Англию умер дядя Сесилии, незадолго до того похоронивший единствен¬ ного сына. Благодаря этому непредвиденному обстоятель¬ ству леди Линкольн стала обладательницей обширных по¬ местий и древнего баронского титула. С этих пор и до самой французской революции сэр Лайонел Линкольн. и леди Кардонелл, как именовали теперь Сесилию, жили в самом нежном согласии. Благотворное влияние любящей супруги смягчило порывистый нрав Линкольна, и, живя в счастье, он позабыл об угнетающих его приступах наслед¬ ственной меланхолии, о которой мы часто упоминали. В трудные дни, когда правительство искало поддержки у талантливых и состоятельных сынов нации, богатый ба¬ ронет Линкольн получил звание пэра. К концу века он, кроме того, получил графский титул, некогда принадле¬ жавший старшей ветви его рода. Теперь из главных действующих лиц нашего рассказа уже никого не осталось в живых. Даже розы на щеках Аг- несы и Сесилии давно перестали цвести, и обе кузины уснули мирным сном могилы, покоясь вместе со всеми предшествовавшими поколениями. Исторические факты; нашего повествования с течением времени забылись, и весьма вероятно, что богатый и влиятельный английский пэр, нынешний глава рода Линкольнов, ничего не знает о тайнах, связанных с годами, когда его предки обитали в отдаленной провинции Британской империи. КОНЕЦ

Л О ЦПАН

Перевод с английского Н. Емелъянниковой Редактор Д, Г о р финкель Рисунки И. Кускова

Глава I Волны в неустанном беге Бились о его борта1. Песня остаточно читателю бегло взглянуть на карту, чтобы уяснить себе, как располо¬ жено восточное побережье Англии по отношению к берегам Европейского континента. В сово¬ купности они образуют границы небольшого моря, уже много веков известного миру как арена морских подвигов и как путь, по которому торговля и война водили флоты северных народов Европы. Вопреки справедливости, оби¬ татели Британских островов давно заявили о своем исклю¬ чительном праве на этот общий путь, отчего часто возни¬ кали конфликты, которые вели к кровопролитию и издержкам, вовсе не соответствовавшим выгоде, которую можно было извлечь из сохранения столь абстрактной привилегии. Через воды этого спорного моря мы и хотим повести читателя, выбрав для нашего рассказа эпоху, осо¬ бенно интересную для каждого американца не только пото¬ му, что это был день рождения его нации, но и потому, что именно в это время разум и здравый смысл начали вытес¬ нять феодальные обычаи в управлении судьбами народов. Однажды, вскоре после того как революционные собы¬ тия вовлекли в наш спор королевства Франции и Испа¬ нии, а также Голландскую республику, на северо-восточ¬ ном побережье Англии, в поле, открытом морским ветрам, 1 Стихотворные эпиграфы даются в переводе Д. Горфинкеля. Переводы эпиграфов из Шекспира даются по полному собранию сочинений в восьми томах, изд. «Искусство», М., 1957—1960, 399