Глава XXXII Нет, сам ответь мне; стой и объявись. Шекспир, «Гамлет» Пока прорхсходили события, последовавшие за высад¬ кой лоцмана на берег, «Быстрый» под командованием штурмана фрегата мистера Болтропа крейсировал взад и вперед в ожидании исхода экспедиции. К вечеру норд-ост сменился южным ветром, и еще задолго до смены ночной вахты осторожный старый моряк, который, как может вспомнить читатель, на военном совете решительно отка¬ зывался доверить свою особу условиям на суше, приказал рулевому направить судно к берегу. Но, как только лот показал, что настало время повернуть, курс тендера был изменен. Так моряки провели несколько часов, терпеливо ожидая возвращения товарищей из экспедиции. Штурман, который свою молодость провел в торговом флоте, коман¬ дуя- небольшими судами, был склонен, как и многие люди его профессии и происхождения, считать отсутствие утон¬ ченных манер лучшим доказательством способностей к судовождению, и поэтому презирал вежливость и пункту¬ альность, обычно строго соблюдаемые на военных кораб¬ лях. Его прочие обязанности, заключавшиеся в наблюде¬ нии за расходованием припасов из разных кладовых, в ведении судового журнала и в ежедневном осмотре состоя¬ ния парусов и такелажа, не часто принуждали его сталки¬ ваться с веселыми, насмешливыми и беспечными молоды¬ ми лейтенантами, которые состояли на судне в различных командных должностях, и поэтому про него можно было сказать, что он принадлежал к особому виду живых су¬ ществ, хотя и к общему роду со своими более благовоспи¬ танными сослуживцами. Однако, если волей обстоятельств ему приходилось выходить за пределы тупой повседневной рутины, он старался держаться в обществе тех, чьи при¬ вычки и мнения были ближе всего к его собственным. По странной случайности,: капеллан фрегата, если гово¬ рить о тех, с кем он общался, был почти в таком же поло¬ жении, как этот старый моряк. Искреннее желание быть полезным тем, кто, по воле провидения, мог встретить смерть над бездной морской, заставило этого немолодого и простосердечного священно¬ 743

служителя принять пост корабельного священника. Он на-, ивно верил, что небо избрало его орудием спасения многих людей, которые живут, не вспоминая о великой цели их земных странствий. Границы и предмет нашей истории не позволяют нам рассказать о многочисленных случаях, ко¬ торые послужили не только причиной полного краха всех его иллюзорных надежд, но и привели к тому, что этому доброму человеку стоило большого труда оставаться на высоте своего священного сана, ибо он сам вынужден был бороться с сильными греховными побуждениями. Созна¬ ние неполноты своей веры настолько умерило житейскую гордость священника, что он получал удовольствие от об¬ щества грубого штурмана, который по преклонности лет временами любил поговорить о загробной жизни, хотя и рассуждал о ней в выражениях, весьма сообразных его ха¬ рактеру. Возможно, что оба они считали себя не на месте, и по какой-то тайной симпатии — неважно, из чего она про¬ истекала, — их обоих тянуло друг к другу. В описываемую нами ночь мистер Болтроп пригласил священника сопро¬ вождать его на «Быстром», добавив, что на берегу пред¬ стоит сражение и, возможно, какому-нибудь бедняге пона¬ добится духовная помощь. Священник охотно принял это странное приглашение отчасти из желания внести не¬ которое разнообразие в свою монотонную >*шзнь на бор¬ ту, отчасти же из таившегося в его смятенной душе стрем¬ ления побыть хоть немного ближе к берегу. Поэтому, когда лоцман со своим буйным отрядом высадился иа берегу, на тендере остались только штурман и священ¬ ник да боцман с десятком матросов. Первые несколько ча¬ сов наши почтенные друзья провели в маленькой каюте судна, мирно беседуя за чашей грога, который стал намно¬ го вкуснее оттого, что был приправлен рассуждениями о различных спорных предметах, толкуемых каждым из них на свой манер, и читателю остается лишь пожалеть, что мы не нашли нужным привести эти рассуждения здесь. Но, как только ветер подул в сторону вражеского берега, благоразумный штурман отложил беседу до дру¬ гого, более подходящего раза и тотчас поднялся на шкан¬ цы, не забыв захватить с собой .и чашу с грогом. — Вот как надо жить на судне! — с самодовольным видом воскликнул честный моряк, доставив деревянный сосуд подле себя на палубу. — А сколько шуму по пустя- 744

кам бывает на борту некоего фрегата, который сейчас стоит в трех милях от нас в открытом море под зарифлен¬ ными грот-марселем;, фор-стеньги-стакселем и фоком!.. Ну как, ведь неплохо я готовлю грог?.. Эй, подтяни-ка фал потуже!.. После такого грога у вас глаза замигают, что маяк в темную ночь!.. Не хотите? Ну, а нам не при¬ стало отказываться от английского рома. — После этого деликатного заявления он сделал порядочный глоток и добавил: — А вы похожи на нашего первого лейтенанта; тот тоже выпивает только стихии — воздух, разбавленный водой! — Про мистера Гриффита действительно можно ска¬ зать, что он подает спасительный пример экипажу, — под¬ твердил священник, которого несколько удручало, что на него самого этот пример не оказывал достаточно сильного действия. — Спасительный? — вскричал Болтроп. — Позвольте сказать вам, мой достойный друг, что, если вы эту диету называете спасительной, вы очень мало разбираетесь в со¬ леной воде и морских туманах! Но мистер Гриффит — на¬ стоящий моряк, и если бы он поменьше увлекался разны¬ ми пустяками, то мог бы к тому времени, когда достигнет нашего возраста, стать очень разумным товарищем за столом. А сейчас он, видите ли, слишком много думает о разных глупостях вроде военной дисциплины. Разумеет¬ ся, очень полезно вовремя менять снасти,.присматривать за мачтами и даже за якорным канатом, но будь я про¬ клят, если я понимаю, зачем... Ложись на другой галс, ло¬ жись, болван!, Не видишь, что держишь курс на Герма¬ нию?.. Да, если я понимаю, говорю я, зачем поднимать бучу по поводу того, как часто человеку нужно надевать чистую рубашку? Так ли важно, произойдет такое собы¬ тие на этой неделе или на следующей, а если погода стоит плохая, то, может, еще неделей позже! Не очень-то я люб¬ лю всякие смотры, хотя мне-то нечего бояться упреков за свое поведение, разве что потребуют, чтобы я держал табак за другой щекой! — Признаюсь, мне й самому это подчас надоедает; особенно такая дисциплина утомляет дух, когда тело страждет от морской болезни. — Да, да, я помню, как вас корчило в первые месяцы плавания, — подтвердил штурман. — А однажды, торо¬ пясь похоронить мертвеца, вы нахлобучили на голову пе¬

хотную треуголку. Да и на члена экипажа вы не были похожи, пока не износили свои нелепые черные штаны с пряжками под коленом. Мне-то не случалось видеть, как вы поднимались по трапу на шканцы, но, глядя на вас через люк, и вправду можно было подумать, что по па¬ лубе бегает сам дьявол! Однако, после того как портной заметил, что ваши штаны порядком поистрепались и каз¬ начей заключил ваши подпорки в новые, я уж не мог отличить ваши ноги от ног грот-марсового матроса. Я очень рад, что была сделана такая замена, — смиренно сказал священник, — если действительно, пока я носил одежду лиц моего звания, существовало такое по¬ добие, как вы говорите. — При чем тут духовное звание? — возразил Бол- троп, переводя дух после нового основательного глотка грога. — Ноги человека всегда останутся его ногами, че¬ му бы ни служило верхнее сооружение. Я еще с детства питал отвращение к коротким штанам — быть может, по¬ тому, что представлял себе дьявола именно в них. Вы знаете, когда говорят о каком-нибудь человеке, всегда представляешь себе его оснастку и снаряжение. Поэто¬ му, раз у меня нет особых причин полагать, что сатана ходит голым... Держи полнее, дурачина, теперь ты идешь прямо на ветер, черт бы тебя побрал!.. Так вот, я говорю, мне всегда представлялось, что дьявол носит штаны до колен и треуголку. Молодые наши лейтенанты часто являются на смотр по воскресным дням в треуголках, словно пехотные офицеры. Но я скорей вышел бы в ноч¬ ном колпаке, чем в такой шляпе! — Я слышу плеск весел! — воскликнул священник, который, заметив, что штурман представляет себе дьяво¬ ла гораздо яснее, чем он сам, постарался скрыть свое не¬ вежество, переменив тему разговора. — Быть может, это возвращается одна из наших шлюпок? — Похоже, что так. Если бы мне пришлось высадить¬ ся на сушу, я бы уж давно страдал от береговой болез¬ ни... А ну-ка, ворочай, ребята, да ложись в дрейф! Тендер, повинуясь рулю, покатился под ветер и, пока¬ чавшись с минуту меж волн, развернулся носом в сторону скал. Затем, приведя паруса в положение, необходимое для того, чтобы лечь в дрейф, он постепенно потерял ско¬ рость и наконец остановился. Во время выполнения это¬ го маневра из тьмы со стороны берега показалась шлюп¬ 746

ка, и к тому времени, когда «Быстрый» остановился, она поравнялась с тендером, подойдя к нему на расстояние голоса. — Эй, на шлюпке! — крикнул Болтроп в рупор, кото¬ рый при содействии его лёгких издавал звуки, похожие на рев быка. — Да, да! — ответил голос, который звонко разнесся над волнами без помощи каких-либо вспомогательных инструментов. — А! Это идет кто-то из лейтенантов со своим веч¬ ным «да-да»! — заметил Болтроп. — Ну-ка, боцман, сви¬ стни! А вот и другая шлюпка гребет к нам! Эй, на шлюпке! — «Быстрый»! — отозвался голос с другой стороны. — «Быстрый»! На этой шлюпке идет само началь¬ ство, — сказал штурман. — Сейчас оно поднимется на борт и начнет командовать. Это мистер Гриффит, и я должен сказать, что, несмотря на его пристрастие к пус¬ тякам, я все же очень рад, что он вырвался из рук англи¬ чан. Сейчас они все разом навалятся на нас!.. Бот и еще одна шлюпка с левого борта. Посмотрим, не снят ли на ней. Эй, иа шлюпке? — «Флаг»! — ответил третий голос из маленькой лег¬ кой шлюпки, которая, незамеченная, приблизилась к тен¬ деру, идя прямо от скал. — «Флаг»? — переспросил Болтроп, в изумлении опу¬ ская рупор. — Не слишком ли это большое слово для та¬ кой маленькой посудины? Сам Джек Мэнли не произнес бы его более гордо. Сейчас я узнаю, кто так лихо подхо¬ дит к трофею американского военного корабля! Эй, на шлюпке! На шлюпке, говорю я! Эти слова, сказанные отрывистым, угрожающим то¬ ном, должны были означать, что тот, кто окликал шлюп¬ ку, вовсе не расположен шутить. Поэтому сидевшие на веслах гребцы одновременно подняли весла, словно испу¬ гавшись, что за окликом немедленно последуют более сильные средства выяснения истины. Человек на корме, как было видно, при втором оклике вздрогнул и, словно что-то внезапно, припомнив, спокойно сказал: — Нет... нет! — «Нет... нет» и «флаг» — это совершенно разные от¬ веты, — проворчал Болтроп. — Кто это сидит у вас в шлюпке? 747

Он все еще продолжал что-то бормотать, когда шлюп¬ ка медленно подошла к борту и с ее кормовой банки на палубу тендера поднялся лоцман. — Это вы, мистер лоцман? — удивился штурман, под¬ нося боевой фонарь на расстояние фута к лицу прибыв¬ шего и вглядываясь с тупым недоумением в его гордое й вместе с тем гневное лицо. — Это вы! А я-то считал вас более опытным и никак не мог предположить, что вы по¬ дойдете в темноте к военному кораблю с таким словом, когда на обоих судах не найдется ни одного юнги, кото¬ рый бы не знал, что мы никогда не носим в чужих водах флага с раздвоенным концом! «Флаг, флаг»! Будь здесь солдаты, вы могли бы попасть под пули. Лоцман бросил на него еще более разгневанный взгляд и, не удостоив бедного штурмана ответом, отвер¬ нулся и направился на самую корму судна. Болтропеще некоторое время с презрением смотрел ему вслед, но прибытие шлюпки, которую он окликнул первой (это был командирский катер), немедленно отвлёкло его вни¬ мание. Барнстейбл, блуждая по морю, долго искал тендер, и, вынужденный сдерживаться в присутствии своих пас¬ сажирок, он достиг «Быстрого» далеко не в лучшем рас¬ положении духа. Полковник Говард и его племянница в течение всего переезда хранили глубокое молчание: пер¬ вый — из гордости, а вторая — из-за явного неудовольст¬ вия своего дядюшки. Также и Кэтрин, ликуя в душе по поводу столь успешного завершения всех ее планов, все же решила подражать им хоть на некоторое время для соблюдения приличий. Барнстейбл несколько раз обра¬ щался к ней, но она отвечала очень кратко, стараясь лишь не обидеть своего возлюбленного. При этом она всем своим поведением ясно давала понять, что предпо¬ читает молчание. Поэтому лейтенант, после того как он помог дамам подняться на борт тендера и предложил та¬ кие же услуги полковнику Говарду, который их холодно отверг, отошел с раздражением, свойственным военным морякам ничуть не в меньшей мере, чем всем другим лю¬ дям, и сорвал свое дурное настроение на тех, с кем мог себе это позволить. — Что это значит, мистер Болтроп? — закричал он. — Подошла шлюпка с дамами, а вы держите гафель подня¬ тым так, что подветренная шкаторина паруса натянута, 748

как скрипичная струна! Сейчас же потравите деррик- фал1, сэр! — Есть, сэр! — проворчал штурман. — Эй, там, потра¬ вите фал! Судно и так не продвинется вперед на десятую часть кабельтова за целый месяц, когда у него все кливе¬ ра обтянуты! — Сопровождаемый кротким священником,он с угрюмым видом удалился на бак, добавив: — Я бы ско¬ рее мог ожидать, что мистер Барнстейбл привезет с со¬ бой живого быка, чем эти юбки! Один бог ведает, что станется теперь с фрегатом! И так мы не знали, куда де¬ ваться от всех этих треуголок и прочих пряжек, а теперь эти женщины с их картонками превратят наш фрегат в настоящий Ноев ковчег! Удивительно, как это они не поднялись на борт в карете, запряженной шестеркой ло¬ шадей, или, по крайней мере, в одноконном фаэтоне! Барнстейблу, по-видимому, доставляло большое об¬ легчение изливать свою досаду на других, потому что он еще несколько минут то. и дело посылал матросов произ¬ водить различные манипуляции во всех частях судна, а торопливая смена этих приказаний не столько свидетель¬ ствовала об их необходимости, сколько о раздраженном состоянии лейтенанта. Однако вскоре ему пришлось уступить командирские обязанности Гриффиту, прибывше¬ му в тяжело нагруженной шлюпке фрегата, в которой на¬ ходилось большинство моряков, принимавших участие в экспедиции на берег. Быстро прибывали шлюпка за шлюпкой, и вскоре весь отряд благополучно очутился на тендере под сеныо своего национального флага. Маленькая каюта «Быстрого» была отдана в распо¬ ряжение полковника Говарда, его воспитанниц и их слу¬ жанок. Шлюпки, каждая под управлением своего рулевого, стали на буксир за кормой тендера, и Гриффит отдал при¬ казание вступить под паруса и выходить в открытое море. Больше часа тендер шел этим курсом, грациозно скользя по сверкающим волнам, плавно поднимаясь и опускаясь на их гладких склонах, словно сознавал, какой необыкно¬ венный груз находится у него на борту. Затем он снова был повернут против ветра и лег на дрейф в ожиданий рассвета, когда легче станет обнаружить местонахождение 1 Деррик-фа л — снасть для подъема гафеля. 749

фрегата, для которого он выполнял лишь скромную обя¬ занность посыльного судна. На небольшом тендере собра¬ лось более ста пятидесяти человек, и во мгле казалось, что палуба его усеяна человеческими головами. Экспедиция была завершена, опасность осталась позади, поэтому над безмолвным морем слышались не сдерживаемые начальством шутки и смех бесстрашных моряков. Веселая чарка ходила из рук в руки, и возбуж¬ денные матросы посылали грозные проклятия на голову врага. Наконец шум постепенно утих, и большая часть матросов спустилась в трюм в поисках места для отды¬ ха, как вдруг над волнами полилась любимая песня мо¬ ряков. Ее затянул красивый, мужественный голос, потом подхватили другие. Песня сменялась песней, пока уста¬ лость не сморила моряков. Вместо песен кое-где еще слышны были отдельные куплеты и отрывочные строки. Но вскоре палубы покрылись спящими людьми, и, пока, убаюканные корабельной качкой, они вкушали покой под открытым небом, сонные грезы, быть может, уносили их в другое полушарие. Сомкнулись и темные глаза Кэтрин, и даже Сесилия, склонив голову на плечо кузины, спала мирным, невинным сном. Болтроп ощупью- пробрался сре¬ ди спящих матросов в трюм, где, сбросив одного из счаст¬ ливчиков с койки, сам устроился на ней, нисколько не за¬ ботясь о том, кого он согнал. Это холодное равнодушие к чужим удобствам выработалось у него с годами, начиная с первых лет службы, когда с ним обращались так же «рыцарственно». Одна голова за другой опускалась на*ко- рабельные доски, на оружие, на все, что могло служить подушкой, и только Гриффит с Барнстейблом продолжали бодрствовать, расхаживая в надменном молчании по раз¬ ным сторонам шканцев. Никогда еще ночная вахта не казалась столь долгой этим молодым морякам, лишенным из-за своей ссоры и неумеренной гордости откровенной и дружеской беседы, которая вот уже много лет скрашивала утомительные ча¬ сы их долгого и часто унылого бдения. И, словно чтобы увеличить их замешательство, как раз в тот час, когда самый глубокий сон овладел усталыми моряками, из душной, переполненной людьми каюты на палубу поды¬ шать свежим воздухом вышли Сесилия и Кэтрин. Они стояли, опершись на поручни и перебрасываясь тихими, отрывистыми фразами. Но, зная о ссоре между своими 750