— Я позвал живодера, хозяин, чтобы хоть шкуру снять. Бедняга-то кончилась в одночасье. Услышав это, бюргер оцепенел. Разговор шел так бы¬ стро, вопросы и ответы следовали друг за другом так ско¬ ропалительно, что в голове у бюргера царила полная не¬ разбериха и некоторое время он не мог сообразить, кто же отдал свой последний долг природе — красавица Бар- бери или один из его фламандских меринов. Патрон, до сих пор не произнесший ни слова от изумления и не по¬ нимавший, что же, в сущности, произошло, воспользо¬ вался передышкой и вступил в разговор. — Господин олдермен, — произнес он дрожащим голо¬ сом, выдававшим его волнение, — случилось какое-то не¬ счастье; это очевидно. Не лучше ли нам с негром удалить¬ ся, чтобы вы могли спокойно расспросить Франсуа о том, что произошло с мадемуазель де Барбери? Эти слова вернули олдермена к жизни. Он с благодар¬ ностью поклонился гостю, и господин ван Стаатс тотчас докинул столовую. Эвклид двинулся было за ним, но хо¬ зяин кивком приказал ему остаться. — Я расспрошу тебя потом, — вымолвил он, вновь обретя обычную уверенность и властность. — Стань тут, любезный, и приготовься держать ответ. А теперь, мосье Франсуа, я желаю знать, почему моя племянница отка¬ зывается разделить завтрак со мной и моим гостем. — Боже мой, мосье, это не есть возможно ответить... Девичий душа — потемки. — Тогда пойдите и скажите ей, что я вычеркиваю ее из завещания, в котором ей отводилось места больше, чем всем другим моим родным! — Мосье, подумайте над ваши слова! Мамзель еще так молодой! — Молода она или нет, я не отступлюсь от своего ре¬ шения! Немедленно известите об этом негодницу! А ты, черномазая образина, это ты загнал до смерти ни в чем не повинное животное! — Прошу вас, мосье, одумайтесь! Мадемуазель никог¬ да больше не будет убегать, никогда... — О чем это ты болтаешь?! —вскричал олдермен, ши¬ роко разинув рот и не уступая камердинеру в растерян¬ ности. — Где моя племянница, сэр! Что означает этот намек? 515

— La fille de monsieur de Barberie n?y est pas!1 — про¬ стонал Франсуа, не в силах произнести больше ни слова. Верный слуга в отчаянии прижал руки к груди, но тут же, вспомнив, что он находится в присутствии хозяи¬ на, овладел собой и, выразив поклоном свое глубокое соболезнование, с достоинством удалился. Отдавая справедливость олдермену ван Беверуту, сле¬ дует сказать, что огорчение, вызванное сообщением о ги¬ бели фламандского мерина, было несколько развеяно изве¬ стием о необъяснимом исчезновении племянницы. В тече¬ ние последующих десяти минут олдермен с пристрастием допрашивал негра, тысячу раз проклял его, однако изво¬ ротливый Эвклид вместе со своими сородичами проявил такое беспокойство о барышне и принял столь деятель¬ ное участие в поисках, предпринятых по всему имению, что его проступок был почти забыт. Осмотрев «Обитель фей», олдермен убедился, что той, которая придавала флигелю уют и обаяние, там нет. Ком¬ ната, занимаемая камердинером, была, как всегда, в по¬ рядке. Лишь в помещении Дайны были заметны следы торопливых сборов, хотя, судя по всему, чернокожая слу¬ жанка Алиды легла спать в обычное время. Одежда была разбросана по всем углам, большая часть вещей исчезла, но тот факт, что не все они были взяты, свидетельствовал о неожиданном и поспешном уходе. В то же время гостиная, спальня и туалетная комната Алиды были аккуратно прибраны. Мебель стояла на своих местах; окна и двери были закрыты, но не на запо¬ рах. Постель, по-видимому, не разбирали. Короче говоря, все было в полном порядке, так что олдермен, уступив естественному порыву, принялся громко звать племянни¬ цу, словно ожидая, что шалунья вот-вот появится из како¬ го-нибудь укромного уголка, где спряталась, желая под¬ шутить над дядюшкой. Но его ожидания не оправдались. Голос олдермена гулко разносился по пустым комнатам, и, хотя все напряженно прислушивались, никто не ото¬ звался на его зов. — Алида! — воскликнул в четвертый и последний раз бюргер. — Отзовись, дитя мое! Я прощаю тебе твою шутку! Забудь все, что я говорил про завещание! Отзовись, дет¬ ка, и успокой своего старого дядюшку! 1 Дочь мосье де Барберл исчезла! (франц 516

Увидев, как поддался чувствам человек, известный своей сухой расчетливостью, владелец сотни тысяч акров земли забыл про свое огорчение и от жалости к бюргеру отвел взгляд в сторону. — Уйдем отсюда, — сказал он, осторожно беря бюр¬ гера под руку. — Подумаем спокойно, как нам поступить дальше. Олдермен не противился. Однако, перед тем как покинуть комнаты Алиды, он еще раз тщательно обша¬ рил все шкафы и закоулки. Но поиски эти не оставили никаких сомнений относительно того, какой шаг пред¬ приняла его наследница. Платья, книги, принадлежности для рисования и даже некоторые музыкальные инстру¬ менты исчезли вместе с ней. Глава XIII Ах, вот твоя игра! Так ты Наш рост сравнила перед ним... Шекспир, «Сон в летнюю ночь» Когда человеческая жизнь начинает идти на убыль, то одновременно слабеют и чувства, на которых покоятся семейные и родственные привязанности. Мы узнаем на¬ ших родителей в полном расцвете умственных и физиче¬ ских сил и примешиваем к сыновней любви чувство ува¬ жения и почтительности. Родители же, опекая беспо¬ мощную младость, с интересом следя за тем, как наби¬ раются разума дети, гордясь их успехами и возлагая на них все надежды, испытывают чувство, граничащее с са¬ мозабвением. Таинственна и непостижима привязанность родителя к своему отпрыску. Желания и увлечения ребен¬ ка могут причинить родителю острую боль, которая мучит его так же сильно, как собственные ошибки и заблужде¬ ния, но когда недостойное поведение — результат невни¬ мания со стороны родителя или, того хуже, чьего-либо наущения, тогда к страданиям старших прибавляются и угрызения совести. Примерно те же чувства испытывал олдермен ван Беверут, размышляя на досуге о неразум¬ ной поступке Алиды. 517

— Она была милая и ласковая девочка, хотя своенрав¬ на и упряма, как необъезженный жеребенок, — вслух раз¬ мышлял бюргер, шагая из угла в угол по комнате и поче- му-то говоря о своей племяннице так, словно она уже покинула этот бренный мир. — Ах, черномазый мерзавец! Где я найду теперь пару для осиротевшего рысака! Ах, Алида, услада моей старости, как хороша и воспитанна она была! Зачем поступила она так безрассудно, покинув друга и опекуна ее молодости и детства, чтобы искать защиты у чужих людей! Как все несправедливо в этом мире, господин ван Стаатс! Все наши расчеты идут пра¬ хом, и во власти судьбы разбить наши самые разумные и мудрые планы. Порыв ветра может отправить на дно гру¬ женный товарами корабль; неожиданное падение цен на рынке лишает нас нашего золота, подобно тому как осен¬ ний ветер срывает последние листочки с дуба; а банкрот¬ ства и расстроенный кредит зачастую губят даже самые старые фирмы, совсем как болезнь подтачивает организм. Алида, Алида! Ты жестоко ранила человека, который ни¬ когда не делал тебе ничего плохого! Ты сделала несча¬ стной мою старость... — Бесполезно роптать на судьбу, — произнес Олофф ван Стаатс, вздыхая так глубоко, что невозможно было сомневаться в искренности его слов. — Как бы я хотел, чтобы ваша племянница заступила в моем доме место матушки, которое покойница занимала с таким достоин¬ ством, но, увы, теперь уже слишком поздно... — Кто знает... Кто знает, — прервал его олдермен, ко¬ торый держался за свое заветное желание, словно за условия выгодной сделки. — Пока торг не кончен, не сле¬ дует отчаиваться, господин ван Стаатс! — Мадемуазель де Барбери так четко определила свой выбор, что я не вижу для себя никакой/надежды. — Простое кокетство, сударь мой, простое кокетство! Алида захотела повысить цену своего согласия на брак с вами. Никогда не следует объявлять контракт недей¬ ствительным, пока еще есть надежда на то, что он может принести пользу обеим сторонам. — Боюсь, сэр, что в поступке вашей племянницы боль¬ ше кокетства, чем прилично, снести джентльмену, — с под¬ черкнутой сухостью заметил патрон. — Если командир крейсера ее величества тот самый счастливчик, к которо¬ 518

му она ушла, — у него не будет оснований укорять свою госпожу в нерешительности. — Я не уверен, господин ван Стаатс, что даже при существующих между нами отношениях я должен пропу¬ стить мимо ушей ваш намек, ставящий под сомнение скромность моей племянницы. Капитан Ладлоу... Эй, кто позволил тебе совать сюда нос? — Он хочет вас видеть, хозяин, — появляясь в две¬ рях, выпалил запыхавшийся Эразм, восхищенный прони¬ цательностью своего хозяина, предвосхитившего его сооб¬ щение. — Кто хочет меня видеть? Говори, дурак! — Тот джентльмен, которого вы назвали. — Явился счастливец, чтобы известить нас о своем успехе, — высокомерно заметил патрон Киндерхука. — Думаю, что мне нет необходимости присутствовать при беседе олдермена ван Беверута с его племянником. Обиженный ван Стаатс отвесил церемонный поклон растерявшемуся бюргеру и тут же вышел из комнаты. Негр воспринял его уход как благоприятное предзнамено¬ вание для того, кто считался соперником патрона, и по¬ спешил сообщить капитану Ладлоу, что путь свободен. Последовала тягостная сцена. Олдермен ван Беверут принял позу оскорбленного достоинства и уязвленного самолюбия, в то время как весь вид королевского офице¬ ра явно свидетельствовал о том, что он тяготится своим долгом, выполнение которого ему не по душе. Поэтому беседа началась довольно церемонно и велась в строгих рамках внешних приличий. — Мой долг вынуждает меня выразить вам удивле¬ ние по поводу того, что сомнительная бригантина стала на якорь в бухте в непосредственной близости от вашего поместья, что вызывает неприятные подозрения отно¬ сительно репутации столь известного купца, каким яв¬ ляется олдермен ван Беверут, — произнес Дадлоу после первых формальных приветствий. — Репутация Миндерта ван Беверута слишком проч¬ на, капитан Корнелий Ладлоу, чтобы зависеть от случай¬ ного местоположения каких-либо бригантин или бухт. Кстати, я вижу два корабля, стоящих на якоре непода¬ леку от «Сладкой прохлады», и, если меня призовут дать показания хоть в королевский совет, я засвидетельствую, что корабль под флагом королевы нанес больше ущерба 519

ее подданным, чем незнакомая бригантина. Вам известно о ней что-нибудь дурное? — Не буду скрывать фактов, ибо считаю, что в подоб¬ ном положении джентльмен с вашей репутацией вправе требовать объяснений... — Гм!.. — перебил капитана Ладлоу олдермен, встре¬ воженный таким началом беседы и усмотревший в словах Ладлоу возможность пойти на мировую. — Гм!,.. Ваша сдержанность похвальна, капитан. Мы польщены тем, что уроженец нашей провинции столь ревностно охраняет побережье... Присядьте, сэр, прошу вас. Потолкуем спо¬ койно. Семейство Ладлоу принадлежит к старинному и уважаемому , роду в колонии. И, хотя предки ваши не бы¬ ли друзьями короля Карла, — что ж, здесь есть много других, разделивших ту же участь. Пожалуй, нет в Евро¬ пе таких монархов, чьих недовольных подданных не на¬ шлось бы в нашей колонии. И это лишний раз доказы¬ вает, что не следует доверять мудрости европейского за¬ конодательства. Скажу прямо, сэр, я не в восторге от всех тех торговых ограничений, которые исходят от советников ее величества. Я слишком чистосердечен, чтобы скрывать это... Но при чем тут бригантина в бухте?.. — Нет надобности , рассказывать вам, столь сведуще¬ му в торговых делах, какое судно носит название «Мор¬ ская волшебница» и что представляет собой ее преступ¬ ный капитан, известный под кличкой «Бороздящий Океаны». — Надеюсь, капитан Ладлоу не собирается обвинить олдермена ван Беверута в связях с этим человеком?! — воскликнул бюргер в порыве негодования и изумления, как бы против своей воли поднимаясь с места. — Сэр, я не вправе обвинять кого-либо из подданных королевы. Моя обязанность — охранять интересы короны на море, противостоять явным врагам королевской власти и поддерживать ее прерогативы. — Почетная обязанность, и, не сомневаюсь, вы отлич¬ но выполняете ее... Сидите, сэр, сидите! Я предвижу, что наш разговор придет к благополучному завершению, как и следует ожидать, когда беседуют сын королевского советника и друг его отца. Итак, вы имеете основания полагать, что бригантина, столь неожиданно появившаяся в бухте имеет какое-то отношение к Бороздящему Океаны? 520

~ Я убежден, что это и есть знаменитая «Морская волшебница», а ее капитан — известный авантюрист!.. — Вот как? Ну что ж, очень может быть... У меня нет оснований отрицать ваше утверждение... Но что де¬ лать здесь этому негодяю под дулами пушек королевского крейсера? — Господин олдермен, вам хорошо известно мое вос¬ хищение вашей племянницей... — Я догадывался об этом, сэр, — ответил бюргер, поняв, что они подходят к главной цели беседы, и желая выяснить, на какие уступки согласна противная сторона, с тем чтобы не продешевить и впоследствии не раскаи¬ ваться в своей поспешности. — Сказать по правде, — про¬ должал он, — мы даже говорили об этом между собой. — Восхищение это побудило меня посетить вашу вил¬ лу прошлой ночью... — Это слишком хорошо известный факт, мой юный друг! — Откуда я ушел вместе с... — Тут капитан Ладлоу запнулся, подыскивая правильное слово. — С Алидой де Барбери... — С Алидой де Барбери?! — Да, сэр, с моей племянницей, или, может быть, лучше сказать наследницей, и не только моей, но и ста¬ рого Этьена де Барбери. Рейс был коротким, капитан Корнелий Ладлоу, но дыбыча не мала, если только, ко¬ нечно, на часть груза не будет заявлена претензия. — Сэр, ваша шутка весьма занимательна, но мне не¬ досуг наслаждаться ее остроумием. Я не собираюсь отри¬ цать, что посетил «Обитель фей». Надеюсь, красавица Барбери не сочтет себя обиженной моим признанием, учи¬ тывая создавшееся положение. — А если сочтет, то, учитывая создавшееся положе¬ ние, негодница исключительно обидчива! — Не берусь судить о том, что не входит в мои обя¬ занности. Ревностно исполняя свой долг перед моей коро¬ нованной повелительницей, я позволил незнакомому матросу в странном наряде и с наглыми манерами под¬ няться на борт «Кокетки». Вы сразу его вспомните, если я скажу, что это был ваш попутчик во время переправы. — Да, да, с нами оказался моряк дальнего плавания, он удивил всех нас и, признаться, причинил много беспо¬ койства мне с племянницей и господину ван Стаатсу, патрону Киндерхука. 521

Ладлоу многозначительно улыбнулся и продолжал: — Так вот, сэр, этому человеку удалось вырвать у ме¬ ня обещание, что я отпущу его с корабля, если ему там не понравится. Мы вместе сошли на берег, и вместе яви¬ лись в ваше поместье... По виду олдермена ван Беверута можно было заклю¬ чить, что он и страшится услышать дальнейшее, и в то же время не хочет пропустить ни одного слова... Заметив, что Ладлоу умолк и испытующе разглядывает его, олдер¬ мен взял себя в руки и с наигранным любопытством сде¬ лал знак офицеру продолжать рассказ. — Едва ли я сообщу олдермену ван Беверуту нечто неизвестное, — заключил молодой моряк, — если прибав¬ лю, что этот малый позволил мне посетить флигель, а за¬ тем хитростью завлек меня в засаду, причем его сообщ¬ ники предварительно захватили в плен экипаж моей шлюпки. — Разбой и законность! — вскричал бюргер, верный своей склонности к энергичным выражениям. — Я впер¬ вые слышу об этом! Ваше поведение было неблагоразум¬ но, если не сказать иначе!.. Казалось, капитан Ладлоу почувствовал облегчение, поняв по откровенному изумлению собеседника, что ему ничего не было известно о том, как был схвачен королев¬ ский офицер. — Этого бы не случилось, будь часовые столь же бди¬ тельны, сколь коварны оказались наши противники, — продолжал он. — Но меня стерегли плохо и, не имея воз¬ можности вернуться на корабль, я... — Ну же, капитан Ладлоу, не тяните! Вы направи¬ лись на причал — и что дальше? — Возможно, сэр, что я больше подчинился чувст¬ вам, чем долгу, — произнес Ладлоу покраснев. — Я вер¬ нулся к флигелю и... — ...убедили мою племянницу забыть свой долг в от¬ ношении дяди и опекуна! — Это обвинение жестоко и несправедливо как в отно¬ шении мадемуазель Алиды, так и меня! Я понимаю раз¬ личие между весьма естественным желанием обладать безделицами, покупка которых запрещена законом, и зло¬ намеренным подрывом таможенных установлений нашей страны! Я уверен, что немногие девушки ее возраста нашли бы в себе силы отказаться от приобретения вещей, 522