Походно-боевой быт полка

Наш полковой бивак у скирдов соломы, в степи. Сотни, не расседлывая лошадей, стоят под открытым небом. Ни деревца кругом. Стога соломы — единственное наше укрытие от дневной жары. По очереди — одна сотня в охранении на линии кургана Шамшале-тюбе, который переходит из рук в руки — то белым, то красным. На нем полк уже понес большие потери. Это нервирует людей.

Сотенное питание приходит из обоза в походных кухнях. Кормят казаков сытно. У них много мяса, хлеба, овощей, фруктов. Все это идет полубесплатно из богатых станиц от щедрого казачьего населения. Бахчи в полной зрелости своих плодов. Они заброшены хозяевами, так как идут переменные бои, и работать в поле опасно, почему в сотнях много арбузов и дынь. В общем, казаки ни в чем не нуждаются, за исключением боевых патронов, которых у казака 5-10 в патронташе. Вся сила полка — удар холодным оружием, т. е. конной атакой, в то время как красные просто засыпают своим огнем.

Лошади у казаков подморены. Кроме недостатка зернового фуража, ввиду беспрерывных боев и передвижений — они не расседлываются, стоят на солнцепеке, что умаляет их аппетит. Далек водопой, и он бывает случаен. Ежедневно и еженощно в тревоге, почему нет не только что регулярной уборки лошадей, но и самим казакам некогда и негде выкупаться, отчего в полку появились чесоточные люди и лошади. Для свежего глаза заметно было переутомление полка. Старые корниловцы-первопоходники говорили о необходимости отвести полк на непродолжительный отдых, чтобы хоть «помыться казакам». Но это были только мечты утомленных в походах людей.

Господам офицерам из обоза 1-го разряда приходят пароконные линейки — с отличным борщом, курятиной, фруктами казачьих садов. Вначале мне было непонятно, что «этот выезд» принадлежит лично командиру сотни. Старая привычка, что у каждого офицера должен быть свой походный вьюк с одним денщиком, крепко укоренилась за долгую войну. И я не раз спрашивал вахмистра своей сотни: «можно ли мне достать чего-нибудь поесть?» А вахмистр сотни, подхорунжий Харченко*, умный и молодецкий казак, отчетливый по-юнкерски, выслушав мою наивность, вдруг заявляет-докладывает на третий день моего командования сотней:

— Господин подъесаул! Да Вы только прикажите! Все ведь это Ваше — сотенная линейка держится исключительно для командира сотни. Кладите и Ваши сумы туда... чего Вы их таскаете в тороках?

Это меня удивило, но вижу, вахмистр серьезный. Сотню он держит в руках не только что силой одной воинской дисциплины, но больше силой своего личного авторитета во всем. Он их станичник, козарлюга-казак и большой песельник. Со мной он говорит на очень чистом русском языке, а с казаками — только по-черноморски.

— А ну — выходь на писни! — только крикнет он, и все казаки летят к нему.

Все это было для меня странным. Для уточнения — обращаюсь к своему предшественнику, хорунжему Дронову, который теперь у меня младшим офицером в сотне и которого я называю только по имени и отчеству.

— Чья эта линейка, Георгий Иванович? — спрашиваю его.

— Да все это Ваше, Федор Иванович! — смеется он. — В других сотнях не только что у командира сотни, но и у младших офицеров есть свои линейки для личных услуг, — добавляет он. — А Вы чего-то спрашиваете, — смеется он.

— Ну тогда она будет у нас общая для всех офицеров сотни, — фиксирую я.

15 сентября прибывают в полк из отпуска и после ранений — командир 2-й сотни подъесаул Безладнов*, сотник Васильев*, сотник Друшляков* и хорунжий Воропаев*. Здесь произошли некоторые изменения в должностях: войсковой старшина Камянский эвакуируется по болезни и во временное командование полком вступает Безладнов, 1-й сотней — сотник Васильев, сотник Друшляков назначается младшим офицером в 5-ю сотню, а хорунжий Воропаев — в 6-ю.

Офицерский состав полка как боевой элемент был отличный. Кадровых офицеров было только 5 человек: есаул Удовенко и подъесаулы — Черножуков, Безладнов, Елисеев и Сменов (перечислены по старшинству), остальные были офицеры военного времени. В боевом отношении и в командовании сотнями — они были отличны. Большинство было «первопоходников», но здесь, на фронте — это совершенно не подчеркивалось ими. Обратное явление было «у тыловых». Это был их удел.

1-я конная дивизия и генерал Врангель

Она состояла из пяти первоочередных полков Кубанского войска и Черкесского конного — всего шесть полков и одной или двух конно-горных батарей (не казачьих). Весь штаб дивизии был не казачий, т. е. в нем не было ни одного казачьего офицера.

Командир 1-й бригады полковник Науменко, ее составляли —

Корниловский полк — подъесаул Безладнов, 1-й Екате-ринодарский полк — полковник Муравьев.

Командир 2-й бригады полковник Топорков*, ее составляли —

1-й Запорожский полк — подъесаул Кравченко*, 1-й Уманский полк — полковник Жарков*.