Шрифт:
— Не знаю, — отвечаю. Встаю, прощаюсь и еду в полк, который где-то в версте или двух от нас.
Корниловский полк
Спешенная конная масса человек в 500 стояла в неглубокой ложбине, держа лошадей в поводу. При ней ни одного офицера. Спрашиваю — «где командир полка и господа офицеры?» Отвечают: «под курганом» и показали руками на запад.
В полуверсте стоял небольшой курган. Иду к нему крупной рысью. Прохожу голое поле. Слышу некоторый свист дего-то, а чего, не знаю. Из-под кургана кто-то поднялся и резко машет рукой — «слезай!» (условный кавалерийский сигнал). Я не понимаю «в чем дело», смотрю вперед и иду тем же аллюром.
«Дзынь... дзынь...» — вдруг услышал так знакомый звук полета пуль над головой.
«Обстреливают... — пронеслось в уме, — но откуда?» — думаю.
Из группы людей под курганом вскочили на ноги еще двое и нервно машут папахами, давая тот же кавалерийский знак — «слезай!» Я понял, что прохожу обстреливаемое красными пространство, почему — чуть-чуть подав корпус вперед и нажав коленями на тебеньки седла — как мой молодецкий Карабах быстро перешел в прыткий намет.
«Дзынь-дзынь...» — зачастило.
Доскакав до кургана, соскочил с коня. Под ним лежало человек 15 офицеров. На кургане и по его сторонам — редкая цепь казаков, фронтом на запад. Бросив взгляд на группу офицеров, — сразу же узнал друзей. Это были: сам командир полка войсковой старшина Камянский, бывший командир 3-й сотни 1-го Таманского полка в Турции, с которым я был дружен, подъесаулы Черножуков* и Сме-нов*. Я попадал сразу же в семью друзей, и мне стало так легко-легко на душе.
Я был без вестового. Держа коня в поводу, быстро заговорил под пулями:
— Господин войсковой старшина, подъесаул Елисеев представ...
— Да ложитесь скорей!.. Какой тут к черту может быть рапорт?! — своим тонким голосом, так мне знакомым, кри-чит-смеется милый и добрый Камянский, чуть приподнимается и тянет мне свою руку. — Откуда и как? — весело спрашивает он.
И я, пользуясь «вольностью позиционного положения», здороваюсь за руку со всеми. Черножуков и Сменов, старые друзья еще по мирному времени, радостно приветствуют со встречей и с назначением в их полк. В кратких словах рассказываю о своей «одиссее».
— Ну и хорошо, — говорит Камянский, прочитав предписание полковника Науменко. — Георгий Иванович! Вам как самому младшему в чине придется сдать 2-ю сотню подъесаулу Елисееву, — говорит он красивому пухленькому хорунжему, возрастом за 30 лет.
— Слушаюсь, — отвечает он, и я вижу, что это ему неприятно. Это был хорунжий Дронов*, старый екатери-нодарец.
К ночи полк отошел к знакомым уже мне скирдам соломы, выставив в охранение одну сотню казаков. Это было 13 сентября 1918 г. В этот день наличный офицерский состав полка на позиции, был следующий:
1. Войсковой старшина Камянский — вр. командующий полком.
2. Есаул Шурихин* — командир 1-й сотни.
3. Подъесаул Елисеев — вр. командир 2-й сотни.
4. Подъесаул Черножуков — командир 3-й сотни.
5. Сотник Зеленский* — вр. командир 4-й сотни.
6. Сотник Лебедев* — вр. командир 5-й сотни.
7. Подъесаул Сменов — командир 6-й сотни.
8. Есаул Удовенко* — полковой адъютант.
9. Прапорщик Ишутин* — начальник команды связи.
10. Прапорщик Астахов* — его помощник.
Младшие офицеры:
11. 1-й сотни — прапорщик Шиллинг*. 12. 2-й сотни — хорунжий Дронов. 13. 2-й сотни — прапорщик Ищенко*.
14. 3-й сотни — хорунжий Копчев*. 15. 4-й сотни — прапорщик Бэх*. 16. 5-й сотни — прапорщик Бэх (большой)*. 17. 6-й сотни — поручик Пухальский*. 18. Прапорщик Дзюба* — вр. начальник пулеметной команды.
В станице Усть-Лабинской находился обоз 2-го разряда с заведующим хозяйством полковником Кротовым*. При обозе 1-го разряда в Скобелевском хуторе было около 100 казаков и 8 пулеметов на линейках.
В полку в строю, на фронте, было около 500 казаков. Самая многочисленная была 2-я сотня, имея в строю чуть свыше 90 казаков. За исключением 1-й сотни, состоящей из казаков Новопокровской, Ильинской и Дмитриевской — остальные сотни состояли из казаков черноморских станиц, преимущественно Ейского отдела, через которые проходил полк во 2-м Кубанском походе. По своей психологии полк был чисто черноморским, сотни отлично пели песни. В тылу находилось много раненых офицеров и отпускных, почему почти все должности в строю занимались «временно».