Среди крестьян, служивших на господарские дворы тяглом и другими специальными службами, жили также и люди осадные, оброчники, или врочники. Осадные крестьяне являлись в результате либо сокращения господарского хозяйства на том или другом дворе, либо увеличения крестьянских тяглых и специальных служб свыше потребностей этого хозяйства. В таких случаях лишние тяглые и другие крестьяне переводились на оброк, осаживались «на вроце», – почему и назывались «осадными» людьми или «врочниками». Эти оброчные крестьяне появлялись и в тех случаях, когда управители господарских дворов раздавали пришлым крестьянам пустовавшие крестьянские участки. Общим правилом при этом было то, что крестьяне, садившиеся на пустовщинах, обязывались служить с них ту же самую службу, какая и перед тем шла с этих земель. Но иногда такой службы впредь не требовалось или же в данное время не находилось охотников брать пустовщину на прежних условиях. В таких случаях пустовщины сдавались на оброк на продолжительное пользование или же «с позему пахати», т. е. в аренду на год. Такая арендная плата называлась куницею, а крестьяне, бравшие землю в аренду, – куничниками.

В некоторых областях Литовско-Русского государства оброчные отношения оказались наиболее выгодными, а посему упрочились и приняли характер уже известной системы крестьянских повинностей. Так было, прежде всего, в Жмудской земле. Здесь существовал в XV и XVI вв. целый разряд крестьян-куничников, постоянных арендаторов господарских земель. Жмудинам дало тяжело себя почувствовать уже орденское хозяйство в конце XIV в., во время подчинения их земли ордену. Поэтому они добились себе от великого князя Казимира гарантии, что в их земле не будет строиться новых господарских дворов сверх тех, которые существовали при великом князе Витовте. Но такое обязательство заставило и великого князя принять свои меры для обеспечения доходов со Жмудской земли. Целый ряд земель, очевидно, наиболее плодородных, изъят был из-под свободной заимки и заселения крестьянами и стал сдаваться им на «куничном плате». Кроме Жмуди оброчная система очень рано утвердилась в Подляшье. Там действовал пример соседней Польши. Великие князья литовские, начиная от Витовта, заселяя свои земли крестьянами, налагали на них не столько барщинные работы по своему хозяйству, сколько чинш (census) – оброк, который они платили в определенном размере с отводившихся им волок, или ланов (около 19–20 десятин), деньгами и отчасти натурою.

Великокняжеское хозяйство, как уже было сказано, наибольшего развития достигло в собственно Литовской земле и прилегающей к ней Руси. Область эта была наиболее густо заселена сравнительно с другими областями и после разгрома сил ордена в 1410 г. пользовалась наибольшею безопасностью. Развитию здесь великокняжеского хозяйства должны были содействовать также близость к великокняжеской резиденции и внешним рынкам сбыта. В других областях великокняжеское хозяйство было развито в общем слабо. По наследству еще от прежних князей великие князья литовские получили здесь по несколько дворов с селами, расположенных около центральных городов и обслуживавших прежде хозяйственные нужды княжеских резиденций. При великом князе Казимире и его сыновьях хозяйство в этих дворах влачило жалкое существование и, видимо, прогрессивно падало, а приписанные к ним села шли в раздачу. Все доходы с этих дворов уходили почти целиком на содержание челяди дворной и администрации, которая, по всем данным, и злоупотребляла своим положением вдали от контроля и надзора центра. В восточных и южных областях, открытых для нападений извне, слабее населенных и удаленных от центра, для великого князя литовского не было особенных побуждений заботиться о развитии собственного хозяйства. И это тем более справедливо, что господствовавшие здесь крестьянские промыслы – бортничий, бобровничий, куничный и др. – давали возможность извлекать хорошие доходы и без хозяйственных хлопот, одним сбором дани в повышенном размере. Дань взималась и в собственно Литовской земле, где велось собственное хозяйство великого князя, с тех крестьян, которые почему-либо не обложены были тяглою и другими издельными службами, например по дальности местожительства от господарских дворов или по своей промышленности и зажиточности. Но чаще всего дань взималась там, где господарских дворов было мало или совсем не было. Настоящее царство крестьян данников представляли из себя так называемые задвинские волости, находившиеся в Витебской земле, поднепрские волости по среднему Днепру, Березине и Сожу и их притокам, северские волости по Десне, Сейму и Суле, а также и киевские. Дань платилась или денежная – грошовая, серебряная, или натуральная – медовая, бобровая, куничная, белочья, житная, пшеничная, с течением времени все чаще и чаще перелагавшаяся на деньги. Кроме дани данники по отдельным местам несли и другие повинности, например, ходили на толоку, волочили невод на господаря, давали овес и сено на господарских лошадей, когда их прогоняли через волость, давали разные «подачки», например насадку пива, меру жита, стог сена и т. п.

Соединяясь с челядью дворною в разнообразных работах по господарскому хозяйству, крестьяне отличались юридически от этой челяди. Правда, некоторые разряды их уже лишились свободы передвижения, выбора места жительства и занятий, прикреплены были к своему тяглу, но это было не безусловно, и даже такие крестьяне при известных условиях, как увидим ниже, имели возможность уйти в другое место, даже к другому владельцу. Наряду с ними другие крестьяне еще не были ограничены в праве передвижения и устройства своей судьбы. Но главное – все крестьяне имели от господаря землю, которою они владели и которою пользовались фактически, почти как собственники, имели собственное имущество, пользовались гражданскими правами в защите своей личности и имущества. Таких прав не имела челядь дворная. Ее личные и имущественные правонарушения рассматривались почти исключительно как убытки господарского двора и, как убытки, перелагались и возмещались на деньги.

Литература

Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Довнар-Запольский М. В. Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах. Киев, 1901. Т. 1; Леонтович Ф. И. Крестьяне Юго-Западной России по литовскому праву XV и XVI столетий. Киев, 1863; Он же. Литовско-русские друскеники – солярни и соляники. Варшава, 1896; Он же. Сельские промышленники в Литовско-Русском государстве. Варшава, 1897; Он же. Крестьянский двор в Литовско-Русском государстве. Вып. 3: Сельские ремесленники. Варшава, 1898; Новицкий И. Очерк истории крестьянского сословия Юго-Западной России в XV–XVIII вв. // Архив Юго-Западной России. Киев, 1876. Ч. 4, т. 1; Ефименко А. Литовско-русские данники и их дани // Журн. М-ва нар. просвещения. 1903. № 1 и в книге: Южная Русь. СПб., 1905. Т. 1; Грушевський М. С. Історія України – Руси. Львів, 1905. Т. 5; Kutrzeba S. Historya ustroju Polski w zarusie. Lwоw, 1914. Т. 1.

Разнообразие размеров и хозяйственного состава крестьянских участков в господарских имениях; причина этого явления. Семейно-родовое товарищеское владение и пользование этими участками; дольники и сябры из сторонних лиц. Раздел земель и угодий. «Земли», дворища и селища в качестве крестьянских участков. Формы общего крестьянского владения; их происхождение. Распоряжение крестьян землями и угодьями и домениальное право господаря великого князя. Судьба описанного крестьянского земельного строя.

Великокняжеские крестьяне в Литовско-Русском государстве до половины XVI в. в подавляющем большинстве сидели на земельных участках самых разнообразных размеров и хозяйственного состава. Исключением были одни только волоки, на которые с начала XV в. стали размеряться пустые земли на Подляшье, а в XVI в. – и в некоторых других соседних с Подляшьем местностях. Крестьянские участки состояли обыкновенно из усадебной и огородной земли, пашни, сенных покосов, лесной заросли (гаи, боры, хворосты), болот, бортных «ухожаев», иногда бобровых гонов и звериных ловов, рыбных тонь или «вступов» в реки и озера, разбросанных по разным местам в округ данного села или даже волости. Величайшая чересполосица царила в распределении крестьянских земель и угодий: крестьянские участки переплетались не только друг с другом, но даже и с землями других владельцев. Причина такого земельного строя кроется в самом происхождении крестьянских участков. Эти участки создавались исторически, в течение долгого времени были результатом свободной заимки и разработки пустых земель и угодий целым рядом крестьянских поколений. Господарская власть на Литве и Западной Руси до половины XVI в., за малыми исключениями, не принимала планомерного участия в земельном устроении крестьян, не отводила им и не измеряла земли. Она имела дело с крестьянами, уже занявшими или занимавшими земли и угодья по собственной инициативе, и только облагала их податями и повинностями, принимая во внимание величину и хозяйственные качества занятых земель и угодий и число эксплуатировавших их крестьянских «дымов». Каждый крестьянский участок поэтому имел свое особое обложение, традиционно державшееся известное время и менявшееся только тогда, когда изменялась его величина и хозяйственные качества вследствие расширения заимок или вследствие дележа. В тягловом отношении было такое же разнообразие, как и в размерах и качествах крестьянских участков. Таким образом, например, некоторые тяглые люди сверх обычной тяглой службы и дачек – дякла и мезлевы – давали «штось меду» до ключей (погребов) господарских; бортники сверх своих издельных повинностей или дани медовой вносили иногда дякло; конюхи сверх своей специальной службы давали дякло, иногда еще дань грошовую, медовую и куничную и т. д. Бывали случаи и обратные, когда крестьяне, несшие известную службу, исправляли ее не сполна, например, не давали дякла, выходили не на все толоки, платили дань в меньшем размере, чем другие, так как и самые владения их были меньшего размера и доходности.

Крестьянские земли и угодья в большинстве случаев находились во владении и пользовании не единичных хозяев, а сложных крестьянских товариществ. Эти товарищества составлялись обыкновенно из разросшихся семей. Взрослые сыновья с семьями не отделялись от родителей и продолжали жить с ними на одном дворе и разрабатывать сообща нивы и угодья данного участка; таким же путем устанавливалось иногда сожительство зятьев с семьями, братьев по смерти родителей, дядей и племянников, двоюродных братьев и т. д., которые, имея идеальные доли в участке, не делились, а сообща эксплуатировали его и сообща служили с него положенную службу господарю великому князю. Такое экономическое общение вызывалось самым строем тогдашнего крестьянского хозяйства, которое основывалось на корчевании леса под пашню и на одновременной эксплуатации разных угодий. Такое хозяйство удобнее всего было вести силами большой семьи – рода или товарищества – на артельных началах. Вследствие этого, когда семьи или роды оказывались малочисленными и не могли уже собственными силами справляться с хозяйством и выполнять лежавших на их землях и угодьях повинностей, они принимали к себе для подмоги сторонних людей – потужников – на разных условиях. Одни из них становились лишь пользователями крестьянского владения в известной доле дохода – дольниками, половинниками, но не совладельцами. Владельцами, или господарями земли и угодий, оставались по-прежнему «отчичи»-крестьяне. Но другие становились не только пользователями, но и совладельцами в известной доле – сябрами. Таковыми становились те сторонние люди, которых присаживало в долю к отчичам начальство и которые долгое время заживались на этой доле вместе с отчичами. Таковыми становились также и все те крестьяне, которые покупали у отдельных отчичей доли в их владениях и в силу этого становились их «потужниками». Необходимо заметить, впрочем, что прием потужников не всегда стоял в связи с уменьшением рабочих сил крестьянской семьи или рода, а наоборот, вызывался стремлением увеличить эти силы для расширения заимок и увеличения хозяйственного оборота. Расширение крестьянских «отчин» путем заимки пустопорожних господарских земель, расчистки господарской пущи и проложения «входов» в нее и в рассматриваемое время не встречало обыкновенно препятствий. Вследствие этого создавались по временам огромные крестьянские участки, эксплуатируемые силами многочисленной крестьянской семьи-рода или целого товарищества. Правительство реагировало на это только тем, что с течением времени, когда хозяйство прочно налаживалось на расширенном крестьянском участке, увеличивало размер обложения, требовало не одну, а две и более служб, прибавляло податей и т. д. Вследствие этого иногда такие крестьянские участки разрывались на два и более тяглово-податных участка. Хотя очень часто, даже с приемом сторонних людей в сябры, держалось общее владение и пользование крестьянскими наследственными участками, но все-таки это не было везде и всегда безусловно. Некоторые крестьянские участки с течением времени распадались на отдельные части, или следы (в Смоленской земле – выти), и между прежними совладельцами – сябрами – оставалась связь только по службе, которую они по-прежнему сообща служили господарю великому князю, да разве еще по совместному владению некоторыми неделимыми угодьями, например озерами, реками, пастбищами и т. п.