Когда связь между двумя элементами дипластии практически исчезает, они становятся не просто различными, но контрастными — антитезой или антонимией. Их можно теперь определить только противопоставлением друг другу и дипластия превращается в абсурд и здесь уже требуется логика.

В варианте, когда различие становится ничтожным, когда появляется какая-либо связь между элементами дипластии, мы также приходим к абсурду. В поэзии или пословицах всегда имеется ещё одна строка, которая объясняет, осмысляет абсурд, но во времена кроманьонцев делать это было некому. Дальнейшее развитие второй сигнальной системы находит выход из этой ситуации. Появляется связывание посредством противопоставления, взаимного исключения. Без этого исчезла бы возможность различать элементы и не было бы понятий, а все слова стали бы синонимами и в результате значение было бы невозможно. Только антонимия, абсолютное запрещение, может предотвратить это. Возможны следующие формы этой антонимичности:

1. Замена дипластии, бинарной структуры, на бинарную оппозицию. Подобная бинарная оппозиция, двоичность, пронизывает всю человеческую психику, всю культуру. Везде сталкиваемся мы с принципом «или — или»: хорошо — плохо, правильно — неправильно, мужчина — женщина и т. п. И, одновременно, как всегда в человеческой психике и истории, смутно маячит середина, третье звено, переход между полюсами. Эта середина, имеющая дипластическое происхождение, имеет сакральный характер, магически притягивает людей невозможностью её познания.

2. Противопоставление «это» и «всё остальное». Это противопоставление особенно чётко в именах собственных. Одним из первых таких имён было, скорее всего, название племени. Оно отделяло людей этого племени от всех прочих и, более того, людей от животных. Важно при этом отметить, что всё, что не подпадает под имя собственное, является обобщением как явлений одного порядка и это уже развитие обобщённого понятия.

3. Появление отрицаний «не», «без», «а», «но» и т. п., благодаря которым возможен контраст и несовместимость.

При расщеплении дипластий становится возможным в результате работы мышления выделение из двух или более представлений или предметов некоего общего для них, будь это признак, свойство или функция. Это является новым шагом в формировании общих понятий — связывание по категориям, что вместе с предыдущей группой составит основу классификации.

«Наконец… интеллект соединяет не связанные наглядно, не сходные, не имеющие контрастной или категориальной связи элементы расщеплённой дипластии ещё одним мостом: причинно-следственной связью. Причина и следствие, как категории, сами контрастны. Они делают ненужным какой бы то ни было общий множитель между двумя вещами. Если одна из них — причина другой, они не могут стать взаимозаменяемыми, они контрастны в этом качестве, находимом в них мышлением. Ибо каузальное (причинно-следственное) сочетание вещей есть уже подлинное мышление — тут начало науки.» (Б. Ф. Поршнев, 2007, с.474).

Теперь рассмотрим, что происходит при оперировании элементами, неотличимыми и неотделимыми друг от друга. И здесь логика находит выход из абсурда. Начинается это с приравнивания к нулю отличий между двумя и более элементами, это уже начало счёта и перечисления и без этого также невозможно развитие общих понятий, которые являются счётными множествами.

Появление перечисления и счисления являются огромным достижением в развитии языка, мышления, интеллекта. Перечисление появляется тогда, когда два предмета, явления, действия можно сделать настолько похожими, что единственным различием между ними будет только их положение по отношению друг к другу, пространственное или временное, но возможность их перестановки уничтожают и это различие. Сперва появляется пара предметов, которые могут быть одинаковыми по какому-нибудь признаку. Потом к этой паре присоединяется другой предмет, но теперь уже по совершенно отличному признаку, и т. д. Затем формируется следующая пара по тому же признаку, что и первая, возникает серия. Эта серия есть ритм. Это может быть сукцессивный во времени ряд, когда сериализуются звуки или телодвижения, или симультанный в пространстве ряд — орнаменты, которые приходят на смену предыдущего реалистичного «искусства» кроманьонцев. Наши предки были буквально одержимы орнаментами, их наносили на всё что угодно. Сюда же попадают многочисленные украшения, различного рода бусы из одинаковых зубов животных, костяных или деревянных бусин. Ценилась, несомненно, именно эта завораживающая «одинаковость».

Счисление должно было появиться позже. Оно, как и перечисление, начинается с двойки. Но это уже не та двойка, из которой возникает перечисление и для которой достаточно, чтобы два предмета одной и той же породы не отличались.

Эта новая двойка не знает вообще никакого отличия между предметами. Отличие А от В и В от С совершенно одинаково, но самое главное здесь — интервалы между А и В, В и С. Эта двойка, вернее, число два, счисляет не предметы, но интервалы между ними. И отсюда неизбежным образом произрастает ряд чисел, поскольку двойка интервалов подразумевает тройку предметов. «В этом противоречии таится гигантская логическая потенция. Казалось бы, что им друг до друга, раз их сущность столь противоположна: тройка выражает различия, двойка безразлична к различиям. Это пережиточно отразилось в сказках и верованиях: два и другие чётные числа до двенадцати преимущественно ассоциируются с одинаковыми или похожими явлениями (близнецы и пр.), а три и нечётные числа — с явно различными (три пути перед богатырём, три испытания и пр.).» (Б. Ф. Поршнев, 2007, с.475).

Задача для кроманьонца: получатся ли две различные двойки, если мы возьмём две тройки предметов? Ответ: нет, двойка всегда одинакова, а тройка является необходимым минимумом счётных предметов. Тройка и двойка обретают общую природу: первая как абстрактное число, вторая как порядковый номер счисления, вследствие чего становится возможным их сложение. Третьим числом, которое обретает человек, становится пятёрка. И только тогда, когда возникает сложение, становится возможным удвоение двойки и появляется четвёрка.

Следующим огромным умственным достижением человечества становится единица. Снова интеллект оперирует интервалами: между 2 и 3, между 3 и 4, между 4 и 5. Наконец, возникает возможность поместить этот интервал по другую сторону двойки и возникает единица. Это вершина развития человеческого интеллекта. Между прочим, по сей день существуют народы, умеющие считать только от одного до пяти, например, племя хадза в Африке. Другие народы пошли дальше и решились прибавить двойку, получив таким образом семёрку. Начиная с позднего палеолита в орнаментах встречаются группировки элементов по семь и по пять. Должно было пройти ещё несколько тысячелетий, чтобы человеческий гений решился на последний шаг — поместить тот же самый интервал по другую сторону единицы и получить ноль, одну из величайших своих абстракций. И тогда возникнет математика, но это будет ещё нескоро.