40-й мотострелковый полк подполковника Т. Тесли отражал атаки танков и пехоты противника, не имея при этом должной артиллерийской поддержки. Хотя, как уже говорилось, решением комкора для этой цели Широбокову еще с утра был переподчинен артполк 43-й дивизии. Подразделения истекали кровью.

Позиции 43-го артиллерийского полка находились сравнительно недалеко, всего в километре вниз по течению Горыни. Однако его командир майор В. Тесленко не явился в мотострелковый полк и никого не прислал за себя. С ним не было никакой связи. Все мы, в том числе и командир 40-го мотострелкового подполковник Тесля, понимали, конечно, что артиллеристы не сидели сложа руки. Они вели непрерывный огонь, отражая атаки врага под Берездово. Это было не только слышно, но и видно по разрывам снарядов в стане атакующих гитлеровцев.

Между тем, чтобы улучшить положение наших мотострелков, требовался огонь артиллерии, хотя бы несколько огневых налетов, по скоплениям немецкой пехоты и танков западнее Гощи. Перед моим приездом подполковник Тесля связался с начальником артиллерии дивизии, и тот, объяснив положение, порекомендовал послать к артиллеристам связного. Так и решили сделать.

Выбор командира полка остановился на комсомольце Викторе Зелепцове, грамотном красноармейце-разведчике из артиллерийской батареи (в полковой батарее, кстати, [131] осталось только два орудия). Штаб подготовил для него схему участков сосредоточенных и рубежей заградительных огней, дал позывные полковой радиостанции, указал волну для связи.

— Как, сынок, справишься? — спросил комсомольца командир полка.

— Справлюсь, товарищ подполковник.

— Будь осторожен. И помни: это очень ответственное задание. Автомат и гранаты есть?

— Есть, товарищ командир. Ваш приказ будет выполнен, — заверил Зеленцов.

— В добрый путь! — пожелал подполковник Тесля.

— Товарищ полковой комиссар, разрешите приступить к выполнению боевой задачи? — обратился ко мне Зеленцов, соблюдая предусмотренную уставом субординацию.

В ответ я тоже сказал солдату несколько ободряющих слов. Не думал я в ту минуту, что мы отправляем разведчика на подвиг. Виктор Зеленцов не вернулся с задания. И только благодаря случаю мы узнали на другой день, что с ним произошло. О судьбе героя-комсомольца рассказал красноармеец Иванихин, который оказался рядом в последние часы его жизни.

А дело было так.

По пути в артполк Зеленцову пришлось преодолеть несколько обстреливаемых вражескими минометами открытых участков местности. Это был самый короткий путь, и уже через 15–20 минут запыхавшийся разведчик попал на позиции одного из артдивизионов полка. Бой здесь был в полном разгаре. Гитлеровцы вели интенсивный и довольно точный огонь, пытаясь подавить наши батареи. Снаряды рвались прямо между орудийными окопами. Но, несмотря на это, артиллеристы не прекращали стрельбу по вражеским танкам и мотопехоте, которые стремились вновь форсировать Горынь и захватить плацдарм на восточном берегу.

Командир дивизиона, выслушав Зеленцова, немедленно отправил его с провожатым на командный пункт полка. Там выяснилось, что ни командир полка майор Тесленко (он находился на своем НП на самом берегу реки), ни начальник штаба не знали о приказе генерала Фекленко. Взглянув на врученную разведчиком схему огней, начальник штаба быстро перенес все данные на свою карту и приказал бойцу возвращаться в свой полк. [132]

— Передайте командиру и полковому комиссару, — сказал он, — что приказ комкора будет выполнен, хотя сами видите, какая у нас тут обстановка... Вслед за вами мы направим на ваш КП командира взвода управления со связью. Можете идти.

Зеленцов возвращался тем же путем, но, миновав позиции левофлангового дивизиона, вскоре попал под сильный пулеметный обстрел. Пришлось залечь. Огонь не прекращался. Тогда юноша отполз метров 50 в сторону и принялся осторожно наблюдать.

Около взвода гитлеровских автоматчиков короткими перебежками просачивались в наш тыл. Разведчик понял, что основную задачу он выполнил. Теперь нужно было как можно скорее предупредить артиллеристов о грозящей им опасности. Зеленцов решил вернуться назад, поднялся и, пригибаясь, побежал. Тут-то он и увидел ползущих навстречу гитлеровцев. Метнув в них гранату, красноармеец быстро переполз на другое место. Однако кругом были враги.

Отважный комсомолец снова сменил позицию, залег под пеньком, стал выжидать. На какое-то время немцы потеряли его из виду, стали кричать:

— Рус, сдавайся!

Короткой очередью из автомата Зеленцов уложил нескольких гитлеровцев, однако остальные начали сжимать кольцо вокруг него. Виктор отчетливо видел, как редела цепь фашистов, как падали они, скошенные его очередями.

Расстреливая последний диск, он, раненный в обе ноги и в левое плечо, нажал на спусковой крючок и дал длинную очередь. Еще несколько фашистов замертво рухнули в высокую прибрежную траву.

У Зеленцова остались две гранаты.

— Живым меня не возьмете, гады! — крикнул он и бросил гранаты в поднявшихся во весь рост фашистов. Тугая волна взрыва опалила лицо, оглушила парня. Он потерял сознание.

Очнулся в плену. Ему перевязали раны, стали допрашивать. Комсомолец молчал. Тогда его стали бить. Несколько раз раненый терял сознание от боли, но не проронил ни слова. Не добившись толку, фашисты втолкнули Зеленцова в сарай, где находились другие, попавшие в плен красноармейцы и командиры. У кого-то нашлась фляга с водой, Зеленцову дали попить, и он постепенно пришел в себя. Рядом лежал красноармеец Иванихин из [133] их полка. Они знали в лицо друг друга. Ему и поведал Зеленцов свою историю.