Наиболее надежней являлась радиосвязь. Мы, конечно, пользовались и ею, но лишь в крайних случаях, так как количество радиостанций было в то время ограниченным.

Плохо обстояло у нас дело с печатью. Дивизионные красноармейские газеты-многотиражки после начала боевых действий не выходили — наши соединения не успели получить при формировании типографии. Доставку же армейских газет и листовок, также как и почты, наладить еще не удалось, хотя отделы политической пропаганды корпуса и дивизий прилагали к тому большие усилия.

Чтобы влиять на настроение людей и положение дел в войсках, политработники отделов пропаганды должны были тесно общаться с красноармейцами и командирами, беседовать с ними прямо на поле боя. В этом важном деле мы постоянно опирались на наш актив, на пропагандистов и агитаторов из числа командиров и политбойцов, на партийные и комсомольские организации. Девять дней шла война, а нам не удалось провести ни одного партийного собрания, ни одного митинга личного состава в масштабе части. Необходимость же в проведении таких мероприятий была огромная. В этом мы убедились уже на следующий день, когда наконец удалось собрать коммунистов 86-го танкового полка на первое в корпусе партийное собрание, о котором расскажу подробнее несколько ниже.

А пока что, посоветовавшись, мы решили разделиться на две группы и, не теряя времени, разъехаться по частям. [123]

Вместе со старшим политруком М. Утюжниковьш и моим помощником по комсомолу политруком Н. Мирошниченко в 43-ю танковую отправлялся полковой комиссар Емельянов. Я с другой группой, в которую вошли инструкторы по пропаганде батальонный комиссар Н. Васильев и старший политрук С. Новожилов, выехал в 40-ю дивизию.

Нам предстояло вместе с командирами из штаба корпуса и политработниками отдела пропаганды дивизий довести до командного и политического состава частей приказ генерала Фекленко. Он требовал воспитывать у бойцов и командиров стойкость в бою и приучать их к мысли о необходимости тесного взаимодействия танкистов с артиллеристами и мотопехотой при выполнении даже небольших тактических задач. Славные боевые дела подразделений капитанов Архипова, Старкова, Богачева и других являли яркий пример того, как благодаря тесному взаимодействию различных родов войск можно успешно громить врага. И эти факты мы, естественно, взяли на вооружение.

Надо было также растолковать командному составу частей указание комкора о правильном использовании огневой мощи КВ и Т-34 в сочетании с огнем и маневром боевых машин устаревших конструкций.

Договорились мы также о том, чтобы использовать любую возможность для проведения политинформаций, коротких партийных и комсомольских собраний, бесед с танкистами.

Собраться в штабе корпуса я приказал в 23.00.

Генерал Фекленко одобрил наш план и на прощание сказал мне:

— Полагаю, Иван Семенович, нам пора серьезно подумать о печати. Знаю, нет ни одной типографии. Надо попробовать заручиться помощью армии. Сегодня ночью, когда вернутся твои орлы из частей, пусть подготовят очередной номер газеты для каждой дивизии или, на худой конец, печатный боевой листок, написанный на основе свежих, лучше даже сегодняшних, боевых примеров. Материал отвезти в типографию армейской газеты, отпечатать и оперативно распространить. Поговорю сегодня с членом Военного совета. Народ изголодался по печатному слову.

— Я, Николай Владимирович, уже несколько дней вынашиваю эту мысль. Дал соответствующее задание Васильеву и Мирошниченко. Ваша помощь с армейской типографией будет очень кстати.

— Вот и хорошо, что мы с тобой думаем об одном и [124] том же... — Комкор тяжело вздохнул, крепко пожал мою руку и обронил еще лишь одну фразу: — Ну и обстановочка, доложу я тебе...

По тылам врага

В 10 часов утра я с группой товарищей приехал под Гощу. Нас встретил старший батальонный комиссар А. В. Головко, и мы с ним тут же отправились на НП командира дивизии, который вернулся с совещания за час до нашего появления. Комдив Широбоков без лишних слов начал докладывать обстановку. Аким Васильевич Головко тем временем ушел с Васильевым и Новожиловым к себе в отдел, а уже через несколько минут все трое отправились в полки выполнять задание.

Помощник начальника оперативного отдела штаба корпуса капитан Г. Макарский ознакомил начальника штаба дивизии с обстановкой в полосе действий корпуса, показал ему карту с решением комкора и вручил боевое распоряжение. Работники штаба ушли к себе, а мы с комдивом и вернувшимся на НП Головко стали наблюдать за полем боя.

Положение в полосе дивизии было очень напряженным. Соединение вело ожесточенный бой с наседавшими танками противника, пытавшимися форсировать Горынь в километре севернее Гощи. Красивое украинское местечко пылало в огне. Земля стонала от взрывов. В воздухе кружили стаи фашистских бомбардировщиков, выискивавших в атаковавших цели. С наблюдательного пункта комдива Широбокова хорошо просматривался участок, где прочную оборону держал 40-й мотострелковый полк под командованием подполковника Т. Тесли.

Как рассказал мне полковник Широбоков, этот полк сегодня утром попал в тяжелое положение. Батальону мотопехоты противника при поддержке 10 средних танков благодаря сильной артиллерийской и авиационной поддержке удалось форсировать вброд Горынь и почти на километр оттеснить правофланговые подразделения полка. Создалась реальная угроза прорыва полосы обороны всего соединения.

Комдив приказал командиру разведывательного танкового батальона дивизии капитану Ивану Ильичу Бокову нанести ответный удар во фланг наступавшим вражеским подразделениям и помочь мотострелкам восстановить положение. [125] Широбоков прекрасно понимал, что этих сил далеко не достаточно для выполнения задачи, но больше он ничем не располагал. А медлить было нельзя.

Танкисты Бокова успешно переправились на западный берег и по заросшей густым кустарником лощине скрытно подобрались к тыловым позициям гитлеровцев, где уже сосредоточились подразделения, предназначенные для развития успеха. С минуты на минуту они должны были двинуться к переправе. По условному сигналу подполковник Тесля поднял свои батальоны в контратаку с фронта, а танкисты незамедлительно ударили во фланг и тыл.

В первые же минуты тяжелые КВ и тридцатьчетверки организованным огнем подожгли несколько фашистских танков. Следовавшие за ними легкие боевые машины в упор расстреливали бронетранспортеры с пехотой. В расположении гитлеровцев поднялась суматоха. Танки, пытаясь развернуться, давили друг друга. Огнем и гусеницами батальон довершил разгром вражеской колонны и пошел на мотоциклистов, сгрудившихся у переправы.