Конец 10- х годов ознаменовался созданием ряда крупных сочинений Метнера. Период между 1915-1918 годами композитор посвятил работе над первым фортепианным концертом op. 33 [1]. Выступления с симфоническим оркестром существенно повлияли на творчество, подготовив выход композитора за пределы камерного жанра в область крупных концертных форм. Первое исполнение концерта состоялось 29 апреля (12 мая) 1918 года в экстренном симфоническом концерте под управлением С. А. Кусевицкого в театре К. Н. Незлобина.

Между 1918-1919 годами создаются три цикла «Забытых мотивов» (op. 38. 39, 40) и три тетради песен на тексты Пушкина - op. 29, op. 32, op. 36 [2].

Николай Карлович Метнер принадлежал к тому типу художников, круг творческих связей которого был относительно невелик. Это определялось прежде всего складом характера композитора (он довольно трудно сходился с людьми) и особенностями его творческой индивидуальности: эстетические взгляды наложили существенный отпечаток на жизненный уклад Николая Карловича, с его неизменным четким распорядком дня и довольно узким кругом близких и друзей. Сам Метнер, несмотря на свою замкнутость и нелюдимость, вызывал в тех, с кем общался и кто был ему близок, самые теплые чувства: «Как личность он был необыкновенно привлекателен, -

[1] Подробный разбор первого концерта см. на стр. 133-146 настоящей брошюры.

[2] Премьера «Забытых мотивов» была приурочена к авторскому концерту 28 января 1921 года в Малом зале консерватории.

«стр. 45»

вспоминает А. В. Оссовский, - беспредельно скромный, тихий, деликатный, застенчивый, как юная девушка, с чуткой, возвышенной душой, он был поистине «человек не от мира сего», никак не приспособленный к практической жизни. Самые простые вещи казались ему сложными и он пускался в философское обоснование их» [1].

Личные записи Метнера свидетельствуют о его необыкновенной самоуглубленности; цель жизни - творчество: «Не следует много и часто отрываться от главных занятий. А если за что другое берешься для отдыха, то все же предварительно примерив к главному… Необходимо иметь список текущих занятий главных и побочных… Всего же более отвлекают от главного разговоры, свидания с людьми и житейская сутолока и потому искать тишины и одиночества» [2].

Необходимо, однако, отметить, что именно в «русский» период жизни Метнера круг его творческих связей, пожалуй, был еще относительно широким. Занимаясь педагогической деятельностью в Московской консерватории, участвуя в работе Русского музыкального издательства, композитор часто общался с такими превосходными музыкантами, как Танеев, Скрябин и Рахманинов, Сафонов и Глазунов, Гольденвейзер и Гедике. Но уже в то время Метнер не связывает своих творческих устремлений с тем или иным из современных направлений, кружков или группировок, которые претендовали на право лидерства в музыкальном искусстве. Ни деятельность кружка «Современников», ни эстетическое кредо группы художников «Мира искусства», ни собрания беляевцев, к которым одно время с симпатией относились Прокофьев и Мясковский, не привлекали Николая Карловича. Связь компози-

[1] А. Оссовский. С. В. Рахманинов. Сборник «Воспоминания о Рахманинове», т. I, цит. изд., стр. 386.

[2] Н. Метнер. Повседневная работа пианиста и композитора, стр. 74.

«стр. 46»

тора с московским Домом песни и с его организатором - певицей М. Олениной-д’Альгейм оказалась очень краткой. В программах Дома песни лишь несколько вечеров были посвящены исполнению вокальных циклов композитора. И, пожалуй, только творческие устремления группы русских поэтов-символистов (В. Брюсов, А. Белый, Вяч. Иванов) до некоторой степени и лишь на определенном этапе оказались близкими настроениям Метнера первых десятилетий XX века.

В эпоху сложных, а подчас и противоречивых поисков в искусстве, в период жестокой борьбы и ломки старых устоев поэты-символисты, такие, например, как В. Брюсов, Вяч. Иванов [1], стремились к поискам вечных ценностей искусства. Каждый из них создавал свой особый поэтический мир, который был прочно защищен от вторжения современности. Специфически субъективистское мироощущение поэтов-символистов, видимо, оказалось в тот период времени в какой-то степени созвучным и творческим исканиям Метнера.

В сближении Николая Карловича с поэтами-символистами и прежде всего с А. Белым, который выступал также в области музыкальной и литературной критики, определенную роль сыграл брат композитора Э. К. Метнер. Он был музыкальным критиком реакционного толка. Наиболее известная его работа - книга «Модернизм и музыка», в которой нашли отражение его шовинистические взгляды на искусство [2].

[1] Их пути в дальнейшем совершенно разошлись.

[2] В своих воспоминаниях о С. В. Рахманинове М. Шагинян пишет об отношении Николая Карловича к этой книге. «Самые близкие Эмилию Карловичу люди - Николай Метнер и его жена - относились к «расистской» направленности этой книги резко отрицательно и никогда не разделяли философских взглядов Э. Метнера, а наоборот«- постоянно и горячо боролись с ними» («Воспоминания о Рахманинове». Цит. изд., стр. 152).

«стр. 47»

В одном из очерков о Н. Метнере А. Белый, в частности, утверждает: «Скрябин и Метнер сосредоточивают в себе все (!?), чем может гордиться молодая русская музыка. Метнер и Скрябин вполне противоположны. Если допускать сравнения, эта противоположность аналогична несоизмеримости безукоризненного мужественного стиха Брюсова с неверно женственной певучей строчкой Бальмонта. Метнер, пользуясь всей сложностью техники, в своих основных темах гениально прост. И это та здоровая цельная простота - простота через сложность -безраздельно связывает его творчество с общим руслом музыки, представленным гениями вроде Бетховена, Шумана, Вагнера» [1].