Шрифт:
– Алекс, - проверяя, насколько собственное имя допустимо к употреблению, режиссёр несколько раз повторил его на разные лады, - лучше просто Алекс, мы все давно друг друга сокращаем, пора и вам подключаться.
– А я не буду излишне фамильярной? Может, «Александр» уместнее?
В глазах девушки застыло вполне законное смущение. Владелец театра рассмеялся.
– Вряд ли, если только не планируете походить на мою бывшую жену или Джей-Джея. Первая звала меня Александром, когда обижалась, второй до сих пор зовёт, прибегая с факсами в репетиционный зал.
Эрика пообещала следовать рекомендации, довольная, как спонтанно и легко нашла ещё один микро-слой режиссёрской натуры. Привыкнуть к перемене удалось быстро – весной официальное обращение было уже позади, оставленное в виде формальности рабочим цехов. А кроме того удалось подружиться – надо заметить, «Алекс» располагал к дружбе сильнее, чем «мистер Гаррет». И вообще, нормальности в нём было больше, чем казалось, а может, больше своеобразной понимающей «ненормальности»… Во всяком случае, когда последовало экзотическое театральное предложение, Эрика недолго гадала, как его встретит всесильный босс…
* * *
– Ты бы хотела побывать в театре ночью?
Вопрос неожиданно прозвучал в самом начале марта, во время совместных выходных в Нью-Йорке, когда Дэн, вновь приехав на субботу, наконец-то познакомился с миссис Рубинштейн, но, по просьбе возлюбленной, деталями о постановке и работе особо не разбрасывался. К радости обеих сторон, знакомство и общение удалось без деталей: приветствие, обед, милая беседа – о том, что всё серьёзно, говорила даже не готовность Дэна к встрече с Луизой, а скорее короткое «Полностью одобряю», тихо сказанное дочери между обедом и кофе. Обаяние помрежа не могло никого оставить равнодушным.
За кофе-то идея и была высказана.
– Ночью? – Эрика воззрилась на парня, чувствуя посылаемый любопытством призыв откликнуться.
– А возможно?
– Конечно, возможно. И полезно, - с умным видом заметил Дэн, - сколько ни броди и не лазай по театру, а полностью им проникнешься лишь тогда, когда люди уходят, и остаёшься там один. Это осуществимо в двух случаях: либо рано утром, в районе шести, либо поздно вечером, после уборки сцены от реквизита.
Мисс Рубинштейн, слушая и сама того не замечая, положила в кофе лишнюю ложку сахара.
– Представьте только, - искушая женщин, расписывал помреж, - свет, тень, полумрак. Тишина и совершенно запредельная акустика – эхо в пустоте словно рикошет… И полная свобода мыслям и фантазиям!
– А охрана? – улыбнулась мать Эрики.
– Вы от них не зависите?
– Только слегка, - ответил молодой человек, - к тому же, у меня свои ключи. Ребятам на служебке я подозрений не внушаю, поскольку давно известен. Утром и вечером они сменяют друг друга, но обход организован скорее для очистки совести и соблюдения инструкции: обычно там всё время чипсы, анекдоты и повторы матчей по радио, ведь на самом-то деле в театре никогда ничего не случается.
– Заманчиво, - призналась Луиза, искоса поглядывая на дочь, - начинаю понимать вашу увлечённость профессией, Дэниел.
– О, благодарю!
– Я в ней уже давно разобралась и… Зараза, и сахара, вдобавок, переложила, - сказала Эрика, пробуя кофейный сироп и доливая сверху молока, - наверное, для пьесы и правда полезно будет. Если только сможем предупредить…
– Сможем-сможем, - активно закивал Дэн, - здесь проблем не возникнет. Кое-кто из актёрской компании периодически остаётся в театре ночевать, но мы вряд ли помешаем. Да и не практикуется это уже пару месяцев. Ну, а я к следующей неделе всё улажу – и да здравствуют потрясающие впечатления!
Обрадованная Эрика тоже кивнула, поддержав обмен понимающими согласными взглядами. Любопытство становилось полноцветным и выпуклым. Но если бы только кто-то знал, что за впечатления предстоят… И в насколько недобрый час было сказано это «никогда ничего не случается»…
* * *
Александр, которого Дэн поймал на смотре прогона Баттеруортского[67] «Иерусалима», был занят приготовлениями и сперва удивился визиту друга задолго до репетиции «Леди Батлер». Минут через пять, однако, дав постановщику спектакля разобраться с деталями, Алекс вник в эмоциональные объяснения своего помощника. Всё встало на нужные места.
– Я-то не буду против, не мне потом зевать и снова умываться льдом, - сказал владелец театра, подходя к правой кулисе, - а ты уверен, что не проще бродить здесь утром, до прихода уборщиц и поваров?
– Уверен, - подтвердил Дэн, - утром времени особо нет: максимум – час-полтора. А с вечера больше романтики.
– Ах вот, в чём дело. Я-то думал…
– Алекс, не прикалывайся, тебе ещё за Байроном[68] следить, - Дэн смущённо взъерошил волосы и тряхнул связкой ключей, - в общем, если что, ты в курсе теперь, где я буду торчать.