Мимо прошествовал ещё один чемоданно-пассажирский караван. Дэн, поглядев с высоты своего роста, расплылся в счастливой улыбке.

– Если только я не путаю то, что ты не путаешь… У меня есть причина ждать этого самого «чаще».

Второй поцелуй вышел уже обстоятельным – менее неловким, но не менее колючим.

– Должен признаться, я соврал, сказав, что меня прислал Алекс, - крепче обнимая балансировавшую на носочках девушку, начал помреж, - я просто очень-очень хотел увидеть тебя снова.

Мисс Рубинштейн, забыв о багаже, стоящем в двух шагах от хозяйки, прижалась щекой к шерстяному свитеру Дэна.

– Это именно то, что я очень-очень хотела услышать напоследок, - сказала она, чувствуя себя как никогда счастливо…

* * *

Они встречались третью неделю, написали друг другу бездну СМС-ок, сделали десятки звонков, обменялись адресами, е-мейлами и общими фотографиями по этим е-мейлам. И наконец-то начали превращаться в пару.

Ритм жизни, подстроенный под два разных города, лёгким не был. Но ни Эрика, ни Дэн не собирались жаловаться – пресловутые чувства на расстоянии сейчас являлись единственно возможным выходом, при том далеко не худшим. Луиза сразу заметила перемены в дочери:

– Будем считать, здесь стоит фраза «Мама, я, кажется, влюбилась», не правда ли? – на слова матери Эрика развела руками, притворяясь, что сокрушается.

Вечер пятницы или утро субботы обычно начинались с билета на поезд и небольшой сумки: железнодорожный путь Нью-Йорк – Эйвери-маунтин был несколько дольше, но дешевле, да и горы, через которые пролегал маршрут, впервые удалось рассмотреть полностью и едва ли не со всех сторон. А потом тёмно-зелёный поезд неизменно прибывал на третью или четвёртую платформу вокзала, пассажиры начинали шумно выгружаться… Откуда-то из толпы выскакивала длинная фигура с рюкзаком и «марципановыми» розами. Когда это случилось впервые, Эрика на секунду дар речи потеряла.

– Ты… серьёзно?

– Я обещал новые цветы при следующем свидании, - сказал довольный Дэн, - и, между прочим, я уже неделю не курю. В театре Алекс несколько дней веселится: говорит, скоро наконец-то можно будет разглядеть очертания порхающих бабочек у меня в животе.

Мисс Рубинштейн спрятала нос в букете, беззвучно смеясь.

– Я его понимаю. Глядя на тебя, так и хочется…

– Хочется поцеловать меня? – Дэн провокационно блеснул глазами.
– Обнять меня?

– Сперва, если честно, накормить тебя, - призналась Эрика, глядя на мгновенно стушевавшегося парня, - а то, боюсь, насчёт бабочек сказано верно.

Помреж вздохнул в лучших театральных традициях.

– Вечно все хотят меня накормить… Это нечестно!

– Но большинство не может ошибаться, смирись.

Дэн, фыркнув, напустил на себя побольше скромности, делая вид, что готов смириться. Впрочем, Эрика собиралась только продемонстрировать азы кулинарных талантов, а вовсе не откармливать его как поросёнка. Обнимать эту хрустально-тонкую талию безумно нравилось – вокруг нее, кажется, руки могли спокойно обвиться дважды. Особенно во время езды на мотоцикле… Да-да, девушка всё-таки отважилась на экстрим и бесшабашность – убедилась, что сумка надёжно сидит, перекинутая через плечо, что дороги сухие, осадков нет, а водитель знает, на что идёт и чем рискует… Они стартовали, и душа на секунду ушла в пятки, сделала там сальто и вернулась куда-то в район горла. Эрика летела сквозь город, расцвеченный яркими красками, прижавшись к Дэну и ощущая первые нотки светлой весны. И что-то подсказывало ей: дело отнюдь не в календаре…

За короткие и возмутительно быстрые уикенды они успевали столько, сколько в других обстоятельствах заняло бы целую неделю: объездили почти все районы и улицы Эйвери-маунтин, где можно было попетлять на мотоцикле. Отметили успех второго теле-интервью – выступление вместе с Эйбом и Николь Фокс на ток-шоу оказалось удачным, Александр хвалил молодую актрису, чьей раскруткой тоже теперь занимался. Полазили по большей части театральных закоулков – Дэн показал галереи и мостки над сценой, портальные башни с лестницами, по которым, вспоминая осветительское прошлое, ловко забирался под потолок. А в промежутках между этим был снова город, прогулки и быстрая езда, квартирка на Кранберри стрит и бесконечное, восхитительное удовольствие от компании друг друга.

С Мелли посчастливилось пересечься несколько раз – апартаменты на Соммер-гарден действительно оставались без второго жильца, а внутри всё было по-прежнему. Массажистка слегка подправила причёску, охотно делилась новостями и любила слушать отрывки из новой – обещано-театральной – пьесы, которая сочинялась вечерами или в перерывах на работе. Эрика не представляла, откуда берёт столько сил и энергии на всё сразу, включая творческую стезю… Впрочем, нет, представляла – и от этих мыслей весна на сердце расцветала сильнее. Весна пропитала набиравшую обороты личную жизнь, где парень с глазами оленёнка неплохо обосновался. Они дурачились и часами говорили о какой-нибудь ерунде, занимались любовью, понимали друг друга и стремились к ещё большему пониманию. Эрика подарила Дэну книгу по истории театра – что-что, а литература разных жанров и направлений в Нью-Йорке никогда не вызывала проблем. Молодой человек оказался не менее изобретательным: на следующее свидание он принёс большой плакат, свёрнутый в трубку и запаянный в несколько слоёв пластика.

– Лучше тебе не знать, сколько магии и подвигов ушло на это дело. Открывать будешь дома.

Эрика, которой не терпелось узнать, что же внутри, вынужденно кивнула. Но если бы только Дэн видел её лицо, когда в родных стенах девушка развернула подарок… Плакат представлял собой здоровенное фото, точнее, картину, сделанную с фото участников «Леди Батлер»: Эйб и Николь стояли впереди, чуть дальше – Лукас и Оливия, Фэй и остальные актёры, по мере значимости персонажей. Каждый в соответствующем эпохе наряде. Фоном служила зелёная лужайка с мрачноватым старым поместьем и растущими в рядочек деревьями.